Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)

Как видно из приведенной записи, английская правящая верхушка даже через полгода после начала второй мировой войны все еще не хотела всерьез поверить в войну и продолжала думать о ней, как о футбольном матче или партии крикета. Об этом свидетельствовал также один разговор, который я имел с Батлером 18 марта.

17 февраля 1940 г. по поручению Рузвельта в Европу выехал заместитель американского министра иностранных дел Самнер Уэллс. Он должен был посетить Париж, Рим, Берлин и Лондон для выяснения возможности прекращения войны и заключения мира. При встрече с Батлером 18 марта я спросил, что он мне может, сказать по поводу этого важного дипломатического акта. Батлер оказался разговорчив и сообщил мне, что, по словам Самнера Уэллса, Гитлер, с которым он имел подробную беседу, готов заключить мир примерно на следующих условиях: создание маленькой и «неопасной» для Германии Польши; установление автономии Богемии и Моравии; возвращение бывших германских колоний; предоставление Германии права без помех со стороны других государств образовать в Европе большую экономическую империю на базе системы таможенных преференций, в которую вошли бы Скандинавия, Центральная и Юго-Восточная Европа. Гитлер предусматривал также широкое развитие экономических отношений с СССР. Изложив свой «план мира», Гитлер прибавил, что если в самом ближайшем будущем на этой базе не удастся договориться с Англией и Францией, то он перейдет к войне всерьез и в течение полугода их полностью разгромит: у него-де имеются новые виды оружия, которые дадут немцам решительный перевес в борьбе.

Слушая рассказ Батлера, я невольно подумал: «Если Гитлер решается все это открыто заявлять официальному представителю американского президента, то каковы же должны быть его действительные цели?!» Я никогда не верил, что германо-советский пакт может быть долговечен, но в тот момент я почувствовал острую тревогу за ближайшее будущее нашей страны…

Я поинтересовался впечатлениями Самнера Уэллса от его бесед с Муссолини. Батлер ответил, что требования итальянского диктатора в основном сводятся к передаче Италии порта Джибути в Эфиопии, предоставлению места в Совете Суэцкого канала, урегулированию статуса итальянцев в Тунисе, финансовой помощи Сити и интернационализации Гибралтара. Перечислив пожелания Муссолини, Батлер несколько презрительно добавил:

— Все это сравнительно мелочи, которые могли бы быть легко разрешены, за исключением одного: интернационализация Гибралтара для Англии абсолютно неприемлема.

— Ну, а что вы думаете, — спросил я, — о гитлеровской «программе мира»?

Батлер пожал плечами и ответил:

— Ко всякой «программе мира» надо подходить без предвзятого мнения, так сказать, с открытым умом… Конечно, в своем нынешнем виде гитлеровская «программа» содержит ряд пунктов, которые вызвали бы резкую оппозицию со стороны британского общественного мнения, однако я не думаю, чтобы эта программа была его последним словом: в ходе переговоров многое может быть изменено…

Итак, было ясно, что английское правительство готово хоть сейчас к заключению с Германией «разумного компромисса». Вернее, не все правительство, а его чемберленовское большинство. Те элементы в правительстве, которые тяготели к Черчиллю, придерживаются несколько иных взглядов. Сужу так потому, что как раз на следующий день после разговора с Батлером, 19 марта, я был на завтраке у лорда Бивербрука, связанного с консервативной «оппозицией» против Чемберлена, и слышал от него совсем иную оценку гитлеровской «программы мира».

— Как! — почти с яростью восклицал Бивербрук. — Гитлер хочет возврата колоний? Хочет фактического захвата всей Европы? Да что ж тогда получится?.. Как дамоклов меч, он будет все время висеть над Англией и Францией и диктовать нам свою волю! Нет, это невозможно!

Но так в те дни думали сравнительно немногие среди консерваторов. «Кливденцы» явно готовились к сделке с Гитлером и даже считали, что у них в руках крупные козыри. Так, Чемберлен, выступая 4 апреля на Центральном совете консервативной партии, долго доказывал, что в начале войны Гитлер имел большой перевес над Англией, ибо Англия была совсем не подготовлена к войне, но что теперь, семь месяцев спустя, положение радикально изменилось к выгоде Англии. В заключение премьер-министр воскликнул:

— Сейчас ясно во всяком случае одно: Гитлер опоздал на автобус!

Трудно решить, чего в этом заявлении было больше — глупости или совершенно феноменального зазнайства?

Буквально пять дней спустя Гитлер показал, что на автобус опоздали как раз Чемберлен и Даладье.

Наступление Германии и падение Чемберлена

Германские посланники в Копенгагене и Осло 9 апреля 1940 г. в 5 часов утра вручили датскому и норвежскому правительствам меморандумы, в которых заявлялось, что отныне Германия берет на себя военную защиту Дании и Норвегии от англо-французской агрессии и с этой целью вводит на их территории свои войска.