Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)

Здесь необходимо сказать, что работа Красного Креста находила энергичную поддержку во всей лондонской советской колонии. Каждый старался что-нибудь сделать, чем-нибудь помочь ему, и это всеобщее стремление на практике выливалось в самые разнообразные формы. Женская часть колонии под руководством жены начальника нашей военно-морской миссии А.А.Харламовой вязала, шила, упаковывала и отправляла теплые вещи для Красной Армии и гражданского населения. Мужская часть, из которой в основном состоял аппарат посольства, торгпредства, военно-морской миссии и других советских учреждений в Англии, оказывала содействие Красному Кресту в других отношениях: адмирал Н.Г.Морозовский заботился о «проталкивании» его грузов на идущие в СССР конвои, посольский бухгалтер Кулешов вел огромную работу по приходованию и расходованию пожертвований фонда, торгпредские работники И.Т.Качуров, A.И.Дубоносов, А.И.Механтьев и другие являлись техническими советниками фонда при размещении им заказов на рынке и т.д. Ценную помощь в установлении связей с английскими медицинскими учреждениями фонд получал от работника посольства В.С.Гражуля, врача по образованию.

Были у фонда искренние друзья и среди англичан, из которых мне хочется упомянуть здесь доктора Джофрея Виверса, заместителя председателя лондонского Зоологического общества. В первую мировую войну он был врачом при британской армии во Франции. В дальнейшем Виверс больше занимался вопросами паразитологии и напечатал по этой тематике целый ряд научных работ. Позднее Виверс перешел в лондонское Зоологическое общество. Еще задолго до войны он стал другом Советского Союза и раза два бывал в нашей стране. С первых дней нападения Германии на СССР Виверс с необыкновенным жаром отдался делу помощи Красной Армии и советскому народу. Он очень много содействовал фонду в установлении связей с различными поставщиками медикаментов, медицинских инструментов, материалов и т.д. Он контролировал также качество получаемых продуктов и вел неустанную пропаганду в пользу помощи СССР среди английских научных кругов.

Второй вопрос, который стал перед посольством, был вопрос о подтверждении получаемых пожертвований. Поскольку речь шла о деньгах, наш фонд Красного Креста должен был с величайшей аккуратностью немедленно высылать каждому даятелю расписку в сопровождении нескольких благодарственных строк. Эти благодарственные строки можно было сделать формально-трафаретными, говорящими лишь о том, что пожертвование дошло по назначению, но их можно было наполнить и каким-либо более серьезным содержанием, способным укрепить веру даятеля в конечную победу нашей страны (что в те дни, как выше указывалось, было особенно важно). Мы решили пойти по второму пути.

В каждое благодарственное письмо старались внести (конечно, в тактичной форме) что-либо могущее прямо или косвенно содействовать лучшему пониманию даятелем событий, совершающихся в СССР, героизма советских людей на фронте и в тылу, твердой решимости их довести войну до конца, т.е, до полного разгрома фашизма. Если даятелем был рабочий, в благодарственном письме упоминалось о том, как советские рабочие, не считаясь ни со временем, ни с усталостью, готовят для фронта танки и орудия. Если даятелями были школьники, в ответном письме рассказывалось, как советские школьники помогают своим отцам и братьям победить врага. Если даятелем был фермер, в письме рассказывалось, как в советских деревнях, из которых мужчины ушли на фронт, женщины, старики и дети сеют хлеб и снимают урожай. Если даятелем был интеллигент — писатель, художник, драматург, адвокат, инженер, учитель, — в письме сообщалось, как участвуют в борьбе с фашизмом их советские коллеги по профессии.

Конечно, в отсылаемых письмах нельзя было повторяться. Надо было разнообразить материал и в каждом отдельном случае учитывать индивидуальные свойства даятеля. Это была очень сложная, тонкая, деликатная работа, но фонд ее успешно выполнял, тем самым сильно помогая посольству в борьбе с пессимистическими настроениями в отношении перспектив СССР, которые, как мы уже знаем, были широко распространены в Англии в 1941–1942 гг. Насколько серьезен был этот канал антипораженческой пропаганды, можно судить по тому, что за первые два года войны наш фонд разослал свыше 10 тыс. ответных писем. Его корреспонденция во много раз превысила всю остальную переписку посольства. А ведь каждое ответное письмо при получении его даятелем читалось и перечитывалось его друзьями, знакомыми, коллегами, сослуживцами.