Воспоминания советского посла. Книга 1

Когда немного спустя, садясь в поезд, который должен был доставить меня в кипящий революцией Петроград, я вновь столкнулся с Анисимовым, мне стало одновременно и смешно и радостно. Суммируя впечатления, полученные в Торнео, я как-то сразу, внезапно, самопроизвольно — не разумом, а сердцем, инстинктом, всем существом своим — сделал вывод:

— Да, такая революция устоит!

Конец путешествия в прошлое

И вот наконец настал день, которого я ожидал: из английского министерства иностранных дел мне сообщили, что король вернулся в Лондон, и церемония вручения моих верительных грамот состоится завтра в 11 час. утра.

На следующий день, в 10 ч. 30 м. к зданию посольства подъехали две пароконных придворных кареты на мягких старинных рессорах. Спереди в каждой из карет сидел величественный кучер в длинном темном кафтане с пелериной. На голове у него был блестящий цилиндр с галунами, на руках ярко-белые перчатки, а в руках вожжи и кнут на длинном гибком древке. Облучки карет были подняты так высоко, что кучера возносились над ними, как какие-то торжественные изваяния. Сзади, на специальных подножках, тоже возвышаясь над каретой, стояли гайдуки в таких же облачениях, как и кучера, — по два на каждую карету. От всей картины веяло далью веков и воспоминаниями о рыцарских турнирах…

Из первой кареты вышел один из высших чиновников министерства иностранных дел и с изысканным поклоном сообщил мне, что ему поручено сопровождать меня от посольства до дворца. Чиновник был в расшитой золотом парадной форме своего ведомства. Я — во фраке, в лакированных ботинках и черном пальто, с шелковым цилиндром на голове. Как мало в этом облачении я был похож внешне на того эмигранта, который 20 лет назад стоял на пристани Фокстона!

Когда мы оба стали спускаться с крыльца посольства, со всех сторон защелкали аппараты набежавших откуда-то фоторепортеров. Собравшиеся у ворот соседи с любопытством взирали на редкую церемонию. Гайдук выбросил из кареты складную трехступенчатую лестничку, и мой спутник поспешил возможно комфортабельнее устроить меня на мягком кожаном сиденье. Сам он поместился рядом со мной. Во вторую карету села моя «свита» — секретари посольства, которым по дипломатическому этикету полагалось сопровождать меня к королю. Затем кортеж тронулся в путь через улицы и парки Лондона, везде привлекая к себе внимание публики. Пешеходы останавливались и подолгу смотрели нам вслед.

По дороге мой спутник в качестве любезного хозяина занимал меня разговорами. Он рассказывал подробности о различных достопримечательностях столицы, слегка подшучивал над вкусами и обычаями англичан. Между прочим, он подчеркнул разницу в ритуале вручения верительных грамот между послами и посланниками. У первых это обставлено более торжественно, чем у вторых. В частности, придворные кареты посылаются только за послами. Посланникам приходится приезжать во дворец в собственных автомобилях.

— Может быть, это удобнее? — полушутя заметил я.

— Помилуйте! — с легким возмущением воскликнул мой спутник. — Ведь вся прелесть веков пропадает.

Я сразу почувствовал англичанина.

Наконец наша карета въехала в каменные ворота Букингемского дворца, и мой сосед, изящно повернувшись, все с той же легкостью в тоне произнес:

— Ваше превосходительство, разрешите вас предупредить…

И он стал рассказывать мне о деталях предстоящей церемонии.

Я опять почувствовал англичанина.

* * *

Путешествие в прошлое кончилось. Настоящее властно вступало в свои права.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение 1.

Растерянность и смятение в эмигрантских кругах, вызванные войной, не ограничивались только Швейцарией. Н. К. Крупская в своих «Воспоминаниях о Ленине» (М., 1957) пишет: