Воспоминания стопроцентного эсперантиста

Сразу после открытия магазина я отпечатал большой плакат, разъясняющий цель вспомогательного международного языка и указывающий адрес нового магазина. Плакат был разослан по адресам, которые у меня уже были, и раздавался посетителям магазина и Московского общества эсперантистов. Наиболее усердные получатели использовали плакаты для развешивания в школах, университете и т. д. Одновременно были даны объявления в газетах. Таким путём была образована первичная клиентура магазина. Известный профессор-хирург Московского университета Дьяков прочёл одно из таких объявлений и лично посетил открывшийся магазин.

В это время покупали в основном учебники, словари и книги для чтения. Это были семена, которые при благоприятных условиях дали впоследствии плоды. Понятно, что многие из этих семян падали на бесплодную почву, но некоторые породили прекрасных эсперантистов.

Главной основой магазина была книга "Сур войо аль кунфратиджо дэ пополой". Выше я уже говорил, что после издания книги я с большим усилием смог из всего выпуска пристроить несколько сотен экземпляров. Более четырёх тысяч лежали на сохранении в Ардатове. По номинальной цене это составляло капитал в сумме приблизительно 2500 рублей (золотых). Я прикинул, что если из этого количества за год будет продана только половина, то вырученная сумма покроет стоимость помещения (500 рублей в год) и позволит пригласить одного платного помощника. К счастью, книга имела довольно большой успех, ибо давала не только материал для начального изучения Эсперанто, но содержала и интересные пропагандистские статьи, как например, изумительное описание первого Всемирного конгресса, данное Львом Бельмонтом. Кроме того, два параллельных текста в книге удивительно сильно помогали упражняться в Эсперанто в первое время его изучения. Прочтя эту книгу, многие стали ревностными приверженцами нашего языка и приходили покупать другие материалы для изучения языка и литературу на нём.

Для удовлетворения этих требований я получил нужный запас книг от издательских фирм "Мюллер и Борель", "Ашетт", "Прэса Социэто Эспэрантиста", от самого маэстро и Щавинского. Так как я разослал довольно много объявлений в провинции, вскоре я стал получать от провинциальных эсперантистов поздравления и подбадривающие письма с книжными заказами. Ободряюще отнеслось к моему предприятию и Московское общество эсперантистов.

Здесь я должен обратить внимание на то, что в официальных вещах я никогда не использовал своё имя — ни в вывесках, ни в каталогах. Все знали, что в Москве существует книжный магазин "Эсперанто", но кому он принадлежит — знали немногие. Я всегда хорошо помнил слова петербургского знакомого, о котором писал выше, д-ра Науменко: "Мы можем много работать для Эсперанто, можем много его пропагандировать, организовывать разные связанные с ним предприятия, но никогда не должны выпячиваться, иначе приобретём только врагов." Этот совет очень помогал мне во всей последующей деятельности. Я использовал своё имя только когда нужно было проштамповать денежные документы или выдать денежные гарантии. Для публики я был только заведующим книжным магазином.

Но возвращусь к главной теме. Кроме писем из провинции вскоре я стал получать и визитёров. Из них в моей памяти очень запечатлелась барышня Анна Шарапова. Не могу удержаться, чтоб не описать более детально её визит. Как-то, через несколько недель после открытия магазина, в 9 утра звонит и входит в моё жилище низкорослая, седая и розовощёкая женщина с несколькими сумками. Поздоровавшись и узнав, что я являюсь основателем магазина, она скороговоркой на хорошем Эсперанто представилась в качестве проголодавшейся по Эсперанто провинциальной эсперантисткой, живущей в костромских лесах и прибывшей сюда для утоления своего эсперантского голода. Сделав такое предисловие, она без остановки стала рассказывать свою биографию и разные детали своей жизни. Когда она входила, я завтракал и пил чай и пригласил её присоединиться. Она присела к столу, но сказала, что есть и пить она может и дома, а на Эсперанто она почти ни с кем не говорила, поэтому предпочитает сейчас говорить, а не заниматься такой прозой, как еда. Итак, она говорила и говорила. Я был восхищён такой хорошей и беглой речью и энтузиазмом, который она демонстрировала. Она показала содержимое своих сумок: там были пропагандистские материалы по Эсперанто, толстовству и вегетарианству; эти три идеи полностью владели душой моей визитёрши и она рьяно пропагандировала их при каждом удобном случае. Поэтому у неё была масса материала для разговора.