Воспоминания Танцующего Облака (СИ)

  Я замялась, не зная, как рассказать Бобо о подлости сестры, и сомневаясь в том, стоит ли вообще это делать. Он выглядел настолько лучезарно, что мне не хотелось его расстраивать.

  - Итала попросила меня передать их тебе. Они очень ей понравились, она носила их весь день.

  - О! - снова обрадовался Бобо - Как здорово, что Итале понравились мои бусы! Ах, Ан, пускай Итала их носит и дальше, раз они ей нравятся! Ты сможешь отдать их ей, и сказать, что я дарю ей эти бусы?

  - Бобо... - я растерялась, не зная, что сказать.

  - Я сделаю ещё, много-много! - братец смешно развёл свои пухленькие ручки в стороны, так широко, как только мог, - Если хочешь, для тебя тоже сделаю! Хочешь?

  - Хочу, - я невольно улыбнулась, заражаясь весельем от Бобо, - сделай, пожалуйста. Я буду с удовольствием носить твои бусы, они такие красивые! А эти отдам Итале.

  - Спасибо, Ан! - Бобо встал и крепко обнял меня, и тут же ойкнул, отстраняясь, увидев, что запачкал мою тунику красками.

  - Ничего страшного, я отстираю, - я снова обняла братика, и он засмеялся.

  Так Бобо, самый младший из сыновей Шантин, в тот день преподал мне важный урок: большое сердце может жить и в самом маленьком человеке.

  Воспоминание семнадцатое. Страшное зло

   Я покидала дом Бобо уже задолго после заката, вся перемазанная разноцветными красками, с сумкой, потяжелевшей от подаренных Бобо расписанных камушков, и с радостной улыбкой.

  Понимая, что я уже не успею сегодня увидеться с Кангаром на условленном месте, я направилась прямиком домой. Меня не покидала странная убеждённость, что Кангар тоже не смог туда явиться.

  От вынужденной голодовки слегка кружилась голова и усталость ощущалась сильнее, но тело стало каким-то лёгким и приятно пустым. Чувства обострились, всё окружающее воспринималось необычайно чётко. Звуки джунглей казались песней, краски звёздного неба - особенно насыщенными, прямо-таки волшебными. Я улавливала мельчайшие оттенки и полутона ароматов, фруктовых, растительных, животных, солёных запахов, наполняющих темнеющий воздух и сразу же, не задумываясь, инстинктивно угадывала их происхождение, мыслями обрисовывала возможные свойства и удивительно приятную сочетаемость друг с другом. Мне очень нравилась такая игра. Ночь всегда приносит с собою особые запахи, мир словно играет ярче, взывая к обонянию и маня за собой.

  Погружённая в свои мысли, я не сразу заметила, как приблизилась к нашему домику с ярко освещёнными окнами. В дверном проёме показалась худая, высокая и всклокоченная фигура, в которой я тут же узнала отца-целителя Марагаро.

  Сердце моё пропустило удар, я настороженно замерла.

  Маро дёрнул головой так резко, что заставил меня вздрогнуть. Он был одет в свой пёстрый колдовской костюм, со множеством костяных украшений, и держал в руке посох с навершием из змеиного черепа. Он не спешил уходить и явно был сильно рассержен, его глубокие чёрные глаза сияли отражённым отсветом свечей.

  Какое-то время я стояла, не смея пошевелиться, заворожённая его диким, яростным видом, но затем Маро заметил меня, улыбнулся на удивление обрадованно, и поманил меня рукой.

  Я приблизилась с некоторой опаской, Маро поспешил приветствовать меня традиционной для ассанте фразой 'Рад видеть тебя!' и присел на корточки, так, чтобы наши глаза находились на одном уровне. Пристально вглядевшись в моё лицо и ощупав мои ладони, целитель заверил меня, что я совершенно здорова, и могу возвращаться к прежнему режиму питания. После он извлёк из складок своей туники маленький тёмный мешочек, вложил его в мою ладонь, улыбнулся на прощание, и стремительным шагом двинулся прочь в ночную темноту.

  Войдя в дом, я обнаружила папу и маму, сидящих за обеденным столом в напряжённом молчании. Они посмотрели на меня разом, но при этом не произнесли ни слова. В комнате ярко горели три высокие лампы, наполненные пахучим кокосовым маслом, издавая треск и бросая причудливые блики на стены, потолок, окна, и лица. Я увидела, что мамино лицо мокро от слёз, а папины глаза полны неизъяснимой тоски.

  - Что произошло? Что сказал вам целитель? - спросила я.

  Родители переглянулись и молча встали, начисто проигнорировав мои слова и затеяв шумное и нарочито бодрое приготовление ко сну.

  Во мне смешались растерянность, удивление и неприятное огорчение, оттого что мама и папа не хотят говорить со мной открыто.

  - Я ухожу на пляж, - громко бросила я, и прежде чем родители успели что-либо возразить, и остановить меня, из последних сил побежала в направлении океана.

  На бегу из моих глаз тоже потекли слёзы. Я поймала себя на мысли, что в последнее время плачу слишком часто, и, сердито встряхнув головой, закусила губу, сдерживая непрошенные эмоции.

  К моему удивлению, выходя на чистый песчаный берег, я увидела Кангара, бегущего по пляжу с другой стороны посёлка. Брат помахал мне рукой и жестом велел следовать за ним. Я припустила, что было духу, ожидая, что на том краю берега нас ожидает нечто любопытное.

  Так оно и оказалось. У кромки тропического леса горел небольшой костёр, и на песке вокруг него сидело множество ассанте.