Воспоминания.Том 1

Вам известно, как несовершенно поставлена она там. Эпидемия сыпного тифа, охватившая в настоящее время все пригороды, свидетельствует сама за себя. Несмотря на то, что мне, как стоящему во главе губернии, несомненно, ближе интересы губернии, нежели города, я, по чувству строгой справедливости, должен сказать, что губернское земство, получая от города более миллиона сбора, почти ничего не сделало для оздоровления пригородов и установления правильной постоянной медицинской помощи. В пригородах нет ни одной больницы губернского земства. Я не хочу этим сказать, что город в этом случае совершенно не должен прийти на помощь земству. Напротив, город заинтересован в оздоровлении пригородов гораздо больше, нежели губерния, так как население в них почти исключительно городское, а поэтому, конечно, медицинская помощь в пригородах должна быть оборудована совместно городом и земством.

К этой серьезной работе я и призываю губернское земское собрание и не сомневаюсь, что оно в своих начинаниях встретит полное сочувствие со стороны городского управления. При дружном взаимодействии двух общественных учреждений борьба с эпидемиями в пригородах будет так же успешна, как она успешно ведется в губернии. И в минувшем году холерные заболевания, благодаря усилиям земских врачей, были быстро прекращаемы. И вот об этой прекрасной работе земских врачей я и хотел засвидетельствовать перед сегодняшним собранием.

Затем мне бы хотелось сказать еще несколько слов относительно агрономической помощи крестьянскому населению. Почти всеми уездами, по предложению Председателя Совета Министров, был обсуждаем вопрос об оказании помощи вновь возникающим отрубным и хуторским хозяйствам. Этот вопрос будет представлен также и вашему рассмотрению. Значительное развитие единоличного владения в губернии выдвигает этот вопрос на первую очередь. К сожалению, надлежит упомянуть, что обсуждение его в некоторых земских собраниях велось с особой страстностью, не вызываемой обстоятельствами дела. Правительство вовсе не настаивает на исключительности помощи хуторянам и на обособленности ее от общих земских агрономических и экономических мероприятий. Напротив, оно идет на передачу вновь образованных агрономических мероприятий земству и лишь указывает на необходимость поддержать на первых порах новую, еще не окрепшую форму землевладения, положенную в основу преобразования народного быта. Такая поддержка со стороны земства была бы делом простой справедливости, так как на хутора и отруба идут преимущественно лица, желающие работать, желающие улучшить свое хозяйство. Как же не поддержать этих пионеров в сложном деле устройства их на новых началах. Я обращаю внимание собрания на этот крайне важный вопрос, тем более, что от благоприятного его разрешения зависит и слияние агрономических организаций — правительственной и земской.

С пожеланием вам, господа, полного успеха в предстоящих трудах, я, на основании статьи 69 Положения о земских учреждениях, объявляю Московское губернское очередное земское собрание открытым".

Открыв собрание, я уехал; председательское место, за непоследовавшим еще утверждением А. Д. Самарина губернским предводителем, занял П. А. Базилевский, и гласные приступили к занятиям.

Первым актом собрание почтило вставанием скончавшихся: С. А. Муромцева, как бывшего губернского гласного, затем страхового агента Григорьева и "великого художника слова Л. Н. Толстого", память которого почтена была вставанием большинством собрания против двух гласных — графа П. С. Шереметева и А. М. Каткова, а также и представителя духовного ведомства отца Доброва.

2 февраля был перерыв собрания, в этот день я давал обед вновь избранным предводителям дворянства, их помощникам и депутатам, пригласив и председателей земских управ. На другой день земское собрание возобновилось и продолжалось до 19 февраля — дня празднования 50-летия освобождения крестьян. Собрание прошло гладко и деловито, только М. В. Челноков, который органически не выносил спокойного, делового ведения дел и всегда старался внести во всякое собрание агитационный характер и лягнуть администрацию, выступил довольно неуместно, делая выпад относительно моей речи, обращенной к гласным и помещенной в протокол предыдущего заседания. […]

В конце января во всех высших учебных заведениях не только Москвы, но и других университетских городов неожиданно как-то вспыхнули среди молодежи волнения; началось брожение, большая часть молодежи решила бастовать, срывать лекции, другая, меньшая, группа стремилась к занятиям. Профессора продолжали читать лекции, имея иногда в аудитории всего несколько человек слушателей, а так как бастовавшие студенты начали даже производить насилия, избивая своих товарищей, желавших заниматься, не допуская профессоров в аудитории и т. п., то в университет введена была полиция для охранения аудиторий во время чтения лекций и ареста студентов, призывавших к насилию.