Воспоминания.Том 1

Когда все съехались в ожидании прилета отважного пилота, вдруг совсем неожиданно налетел шквал: все заволокло облаками пыли, потемнело в воздухе, но это продолжалось не более 10–15 минут, стало опять светло, но сильный ветер не унимался. Жутко стало за судьбу летчика. Около 7 часов его еще не было, невольно все стали тревожиться. Я позвонил по телефону в Подольск, откуда мне ответили, что Дыбовский пролетел над Подольском в 6 с половиной часов. Тогда я позвонил в Царицыно — Дыбовский еще не пролетел — так ответили со станции. Невольно зародилась тревога; от Подольска до Царицына более 10–15 минут он пролететь не мог. Очевидно, катастрофа. Ю. А. Меллер решился поехать разыскивать летчика, с ним сели еще двое, и они уехали. Оказалось, что Дыбовский, попав в шквал, сначала пробовал из него выйти, спустился ниже, но ветер был такой резкий, что он решил не бороться с ним и спустился благополучно, не долетев до Царицына, в 21 версте расстояния от Москвы, где его и нашел Ю. А. Меллер со своими спутниками. Как ни упрашивали они Дыбовского долететь до Москвы, он не согласился и обещал вылететь в 6 часов утра на другой день.

На другой день с раннего утра опять аэродром наполнился народом, собрались все члены Общества воздухоплавания, приехал и я. Прошло томительных два часа, наконец по телефону сообщили, что он пролетел над Царицыным в 8 часов утра, затем через некоторое время сообщили, что он пролетел над Симоновым монастырем. В это время туман, бывший с утра, настолько сгустился, что вдаль ничего не было видно. Пошел сильнейший дождь, и со станции Люблино сообщили, что Дыбовский упал близ станции в болото.

Я сел в автомобиль и поехал с двумя членами Общества воздухоплавания к месту катастрофы. В это время аппарат находился уже на сухом месте, и было приступлено к его починке, Дыбовский был невредим. Оказалось, что когда туман и дождь не давали ему возможности ориентироваться над городом, он решил повернуть и спуститься около Люблина на луг, где он видел, что крестьяне косили траву, не предполагая, что это болото. Аппарат и завяз в болоте, откуда его едва вытащили. К 6 часам вечера все было в порядке, и Дыбовский мог вылететь. Аэродром, таким образом, третий раз наполнялся публикой, с нетерпением ожидавшей своего героя.

Я приехал на аэродром, как только мне сообщили, что Дыбовский вылетел из Люблина, и подъехал как раз вовремя. "Ньюпор" очень красиво летел под умелым управлением Дыбовского, который сделал плавный поворот, очень ловко спланировал и сел как раз против членской беседки.

Толпа неудержимо бросилась, так что мне с депутацией с трудом удалось пробраться к нему. Познакомившись с ним уже накануне, я обнял его, поздравляя с прилетом в Москву, и тут же вручил ему золотой кубок — приз великого князя Михаила Александровича, а профессор H. E. Жуковский передал ему золотой жетон от Общества воздухоплавания и сказал приветственное слово. Офицеры авиационной школы подняли Дыбовского на руки и понесли к беседке, после чего посадили его в автомобиль и провезли мимо всей публики под неумолкавшие крики восторга. В членской беседке приготовлена была закуска от членов Общества. Первый тост был за Государя, второй за великого князя Михаила Александровича, третий за отважного летчика Дыбовского. Публика не расходилась, пока Дыбовский не уехал, и провожала его шумными овациями. В Петербург Дыбовский полетел только через неделю, так как аппарат потребовал серьезной починки. Он спустился в расположении Красного Села.

В тот же вечер, когда прилетел Дыбовский в Москву, я выехал в Петербург, получив приглашение на церковный парад Лейб-гвардии Преображенского полка, назначенный в высочайшем присутствии в Петергофе 18 июня, в день, когда исполнилось 25 лет со дня вступления на действительную службу в Лейб-гвардии Преображенский полк Государя императора в бытность его наследником цесаревичем.

В 1887 г. наследник цесаревич Николай Александрович, 19 лет, вступил на службу младшим офицером роты его величества, в каковой должности отбыл лагерный сбор, а затем в следующем году командовал ротой его величества, а в 1892 г. назначен был командиром 1 батальона того же полка. Кончина императора Александра III 20 октября 1894 г. застала его высочество на этой должности. В память этого, вступив на Престол и назначив себя шефом полка, Государь император продолжал числиться командиром 1 — го батальона, фактический же командир батальона, согласно высочайшего повеления, именовался командующим батальоном, так было и до последних дней царствования Николая II.