Воспоминания товарища Обер-Прокурора Святейшего Синода князя Н.Д. Жевахова

Во-первых, Симона, сына Ионина, Иисус прозвал "Камнем" в смысле плохой восприимчивости к преподаваемому ему учению, в смысле его непостоянства, пылкости и шаткости, а в стихе 18-м у Симона подразумеваются обратные душевные свойства: постоянство, уравновешенность и твердость исповедуемых убеждений.

Во — вторых, Иисус не задавался целью создать Церковь, как государственное учреждение с монархом — Римским папой во главе, а, напротив, проповедовал внутреннее перерождение человеческой души ("царствие Божие внутри вас") и обещал своим последователям, что если где двое или трое объединятся во имя Его для общей молитвы Отцу небесному, то там и Он будет посреди их (Мф. 18, 19–20).

В-третьих, заимствованное из древнегреческой мифологии представление о жилище мертвых Аиде или Аде (αδηϖ)^[13], окруженном стенами с пропускающими вовнутрь воротами, не могло принадлежать Иисусу. По существу, Иисус ошибался бы, если бы полагал, что Церковь, как земная организация, неразрушима. Пример Русской Церкви показывает, что разрушить Церковь, как всякую иную земную организацию, вполне возможно. Можно уничтожить и папство. Вечно только Божественное учение Спасителя, и эту вечность Своего учения Он утверждал гораздо сильнее, чем в стихе 18-м, но только в других выражениях: "Небо и земля прейдут; но слова Мои не прейдут" (Марк. 13, 31).

Стих 19-й: "И дам тебе ключи царства небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах" — это не что иное, как кощунственно возведенный к Иисусу Христу ложный догмат папской непогрешимости.

Все это я написал Вам для того, чтобы еще раз показать, на каких слабых основаниях стоят притязания Римских пап быть едиными пастырями стада Христова. Вы вполне правы, говоря, что "папство не имеет канонических обоснований, как не имеет его и патриаршество". Как ни бунтовали наши иерархи, но всего нормальнее могла бы быть устроена земная христианская Церковь в "покойной" России, если бы не запоздала с преобразованиями: собор епископов, ктитор — Государь, областные митрополиты и обер-прокуратура, освобождающая иерархов от возни с житейской пошлостью и грязью.

Не думайте, что допускать позднейшие умышленные вставки в текст Евангелия — есть нечто еретическое. Мы не только не имеем автографов евангелистов, но не имеем даже копий с копий, которые были бы более или менее близки ко времени написания Евангелий (между 70 и 110 гг. по Р.Х.). Древнейшая рукопись греческого текста Евангелий относится к IV–V веку по Р.Х… В продолжение каких-нибудь 350–400 лет из поколения в поколение, без всякого контроля, переписывались священные тексты, и переписчики беспрепятственно вносили в них дополнения и изменения в связи со своими верованиями и понятиями.

Только после IV Вселенского Собора (451 г.) был установлен сколько-нибудь единообразный текст книг Нового Завета и был ограничен произвол переписчиков. Полное единообразие достигнуто было только после введения книгопечатания. Критическая работа над разноязычными древнейшими новозаветными рукописями и выяснение всех интерполяций (вставок), разночтений, ошибок и описок — это уже заслуга новейшей богословской, преимущественно — немецкой науки XIX и XX века. Когда "Дух Истины", о котором говорил Иисус Христос "не могущим вместить" ученикам (Иоан. 14, 16–17 и 16, 13), проникнет в головы служителей официальных Церквей, то выводы науки войдут и в церковный обиход. Этот "Дух Истины" не только не умалит Иисуса Христа, но прославит Его, потому что представит Его учение во всей его чистоте и во всем его неземном величии…"

Совершенно очевидно, что ни папство, ни патриаршество не имеют канонических обоснований и что самая идея рождена верой не в силу Божию, а в силу человеческую… В дальнейшем читатель увидит, во что превратило папство католическую Церковь, как параллельно с ростом внешнего могущества католического церковного аппарата и его совершенством понижалось религиозное чувство и ослабевала вера… Мистический центр религиозного сознания был перенесен в другое место. Детское доверие к Богу, чистота, кротость и смирение — эта сила, творящая чудеса, уступила свое место гордости и власти, и многоветвистое древо католической Церкви, покрывши своими ветвями почти весь мир, перестало давать плоды…

Не ждал я ничего и от русского патриаршества… Наоборот, я опасался, что в условиях русской действительности, без Царя, патриаршество только скомпрометирует себя.

Действительность оказалась безжалостнее самых мрачных, сокровенных предположений. И что бы ни говорилось и ни писалось по поводу того, что, несмотря на гонения и преследования, Православная Церковь в России не только не разрушилась, а, наоборот, духовно возродилась и окрепла, но такие утверждения не соответствуют действительности.