Воспоминания. Время. Люди. Власть. Книга 1

Я помню, как семья моей тети уезжала в чужие края. В 1908 году отец и мать нанялись в богатое имение Васильченко. Я уже был подростком, мне исполнилось 14 лет, и я там работал на пахоте погонщиком волов. Труд для моего возраста был тяжелым, надо было поднимать ярмо, запрягая волов в плуг. Это входило в обязанность погонщика, а не плугаря. Работали рядом с этим Сучкино.

В тот момент в сельскохозяйственных работах наступил перерыв, и мы занимались чисткой леса: вырубали орешник и другой кустарник. Мне, подростку, досталось стаскивать ветки в кучу. Работа не тяжелая, даже приятная. Вдруг мы заметили, что в Клевене пожар. Все побежали туда, и я тоже. Горело все село, в том числе и домик моей тетки. Потом говорили, что этот пожар устроили сами отъезжающие в Казахстан крестьяне (тогда не знали Казахстана, говорили – в Сибирь). В тот день, когда они должны были выезжать, выгорела половина села. Переселение шло болезненно. Выбирали ходоков, среди них был и муж сестры моей матери. Они заранее ездили и смотрели земли и условия, в которых предстояло жить переселенцам. Им понравилось – земли столько, сколько глаз видит, можешь брать сколько хочешь, сколько осилишь. Поехало много крестьян-переселенцев и из других деревень Курской губернии.

В царское время крестьянину, с его сохой или плугом, приходилось трудно. Не все там приживались, не все смогли освоиться, потому что для этого требовались большие физические силы и средства, а выезжала главным образом беднота.

Хотя царь поощрял переселение, но из этого получилось очень мало толку. Нужной помощи царским правительством оказано не было. Некоторые, переехав, обзаводились хозяйством, выбивались в кулаки, другие разорялись и превращались в батраков. Многие возвращались, но не в свои деревни, потому что землю продали, дома продали, хозяйство ликвидировали. Обратно вернуться в свою деревню никаких возможностей не было. Крестьяне становились батраками или шли на заводы, бросали крестьянствовать.

В советское время положение совершенно изменилось. Изменились и технические возможности, позволявшие ускоренно осваивать целинные земли. Государство выделило десятки тысяч машин, помогло добровольцам осесть на новом месте и стало снабжать их необходимым. Поэтому и результаты оказались другими. Но аппетит приходит во время еды. В ходе освоения целины у партийных и советских руководителей разгорелся аппетит. К 1960 году заново освоенных земель набралось свыше 60 миллионов гектаров. Повысился общесоюзный сбор зерна. Но это потребовало больших капиталовложений на жилищное строительство, на строительство машинно-тракторных станций, на создание совхозов. Деньги окупались с лихвой даже с учетом того, что там урожайные, малоурожайные и неурожайные годы чередуются. Однако даже в неурожайные годы целинный хлеб был не дороже того, который выращивался в обжитых районах. В целом проведенное в жизнь грандиозное мероприятие оказалось экономически выгодным.

Мы понимали, что сразу сделать всего нельзя. И люди понимали, что едут не к теще на блины, а им придется трудиться и трудиться, пока благоустроятся и создадут человеческие условия. Такое ускоренное освоение земель, возведение поселков буквально кружило голову, приятно смотреть, но не так просто и легко это давалось. Главное – не было дорог. Откуда было взяться дорогам, если там не было людей. Кочевое животноводство не требовало дорог, наоборот, дороги только лишь отнимали пастбища.

Зерновым хозяйством занимается оседлое население. Для общения между людьми, а главное, для хозяйственных нужд требуется устройство дорог. Это важный момент. Мы начали с грунтовых дорог. Потом развернули строительство железных и шоссейных дорог, элеваторов для приемки хлеба, его хранения и переработки, технологические операции старались механизировать.

Все больше и больше осваивалось земель, наравне с получением больших возможностей сбора зерна увеличивались и затраты на освоение новых земель. Руководство обжитых районов республик, областей и краев начали проявлять не то что недовольство освоением земель, жаловались на ущемление их запросов, в первую очередь в получении техники. Большинство поддерживало меня, тем более что в результате освоения целины мы посчитали возможным уменьшить поставки из других регионов. Мы тогда подходили к урожаю старой меркой. Когда стали получать далеко за два с половиной миллиарда пудов товарного хлеба, то есть того зерна, что мы засыпали в элеваторы, нам показалось, что это очень много. При Сталине, я уже говорил, засыпали миллиард 800 млн. Теперь мы дошли до трех миллиардов и думали, что можем удовлетворить все свои запросы. Мы исходили не из реальности, из тех условий, в которых жили раньше. Жизнь показала, что это неверно.

Нам казалось, что теперь можно уменьшить заготовки в старых обжитых районах. Сократились поставки хлеба из многих республик. Даже Украине, которая занимала в то время очень большой удельный вес в создании запасов зерна, мы несколько уменьшили планы заготовок. Белоруссию почти совсем освободили от поставок зерна.