Воспоминания. Время. Люди. Власть. Книга 1

Атомную бомбу мы создали. Но нельзя было считать, что мы стали наравне с США. Схватили Бога за бороду, и держат: с одной стороны Соединенные Штаты, а с другой – мы, Советский Союз. Нет, нет, ни в какой степени! У нас не было по-настоящему и бомбоносителей. Наша бомбардировочная авиация выглядела плачевно. Она была слаба, значительно слабее, чем в Соединенных Штатах. Штаты имели почти неуязвимые воздушные крепости. Они летали на дальние расстояния и бомбили не только ночью, но и днем. Мы таких бомбардировщиков, к сожалению, не имели. А о количестве атомных бомб и говорить нечего. Американцы уже в 1945 году получили атомную бомбу, мы – только в 1949-м. Разрыв в пять лет – небольшой разрыв с точки зрения овладения нами секретом производства атомной бомбы, но это огромное время, позволившее Соединенным Штатам накопить их. Мы же только взорвали атомную бомбу и взорвали ее на земле, а не в воздухе. Это была только модель. Соединенные Штаты успели взорвать две бомбы над японскими городами и накопили сотню, а может быть, и сотни атомных бомб. Поэтому военный конфликт, прямая война с американцами не обещали ничего хорошего.

Наша армия была не слабее американской, она была сильна духом. Но крепкий дух армии без хорошего вооружения быстро улетучивается, и поэтому следовало трезво оценивать положение. Сталин сделал выводы. Он, видимо, правильно оценивал соотношение сил и до трусости боялся войны с Америкой. Вот почему он торопил с созданием атомной бомбы, которую мы должны были создать, затягивая животы до предела поясами. Иначе мы просто не выжили бы и вынуждены были бы подчиниться диктату реакционных сил Запада и Соединенных Штатов Америки. Это оправданные расходы.

Но почему Сталин избрал приоритетным Военно-Морской флот? Его строительство требовало особенно больших затрат, истощало страну. Он избрал неправильное направление вложения материальных вкладов в оборону, выбрал вооружение, не главное для нашей страны. Я повторяю, для нашей страны. В результате наши возможности развивать другие виды вооружения, в которых мы традиционно сильны и которые являлись для нас более надежными и необходимыми, сократились. Он считал, что главными нашими противниками будут Америка и Англия, а они – морские державы. Без надводного флота мы не могли бы воевать против них. Сталин, видимо, сделал такой вывод. Он нам ничего не говорил, он был человеком замкнутым. Все вынашивал в себе, кого-то выспрашивал, у кого-то выуживал и делал свои выводы. Сталин поставил задачу строительства надводного флота, в первую очередь, большого количества крейсеров. Он не говорил тогда о строительстве авианосцев. Не знаю, почему. Без авианосцев в то время флот не представлял боевой ценности. Видимо, тогда нам авианосцы оказались технически недоступны, главное, не хватало материальных возможностей. Сталин решил строить крейсера, эсминцы и какое-то количество подводных лодок. По тем нашим возможностям он наметил широкую программу.

В те дни он часто повторял слова Петра I, не знаю, истинные или вложенные в его уста режиссером одноименного фильма: «Сухопутная армия – это меч в одной руке, флот – меч в другой руке. Надо обороняться обеими руками». Что-то в этом роде, точно не помню. Курс на строительство надводного Военно-Морского флота – напрасное истощение сил страны, которое не имело оправдания. Наш военный потенциал не поднимался. Строились устаревшие классы кораблей, не показавшие своих боевых возможностей даже во Вторую мировую войну. Морская война велась Америкой на иной технической основе, главным образом, авианосцами, имея в качестве подсобного средства подводный флот.

Начали подготовку кадров. Призывали в ряды ВМФ студентов старших курсов или лиц, окончивших вузы. Посылали их в военно-морские академии и училища. Готовили специалистов всех категорий, нужных для флота. Наши военные моряки доказывали, что без сильного флота противостоять в будущей войне США мы не сумеем. Каких-то конкретных сведений о мероприятиях этого рода я в ту пору не имел, хотя являлся членом Политбюро. Даже не рисковал задавать соответствующие вопросы. Такие проблемы Сталин замыкал на себя лично и не позволял большинству лиц из своего непосредственного окружения интересоваться состоянием Вооруженных Сил. Он считал все это своей привилегией, и любой интерес, проявленный кем-либо из нас к тому или иному виду вооружения, вызывал у него подозрение: Сталин свободно мог посчитать каждого из нас за вражеского агента и заявить, что ты завербован империалистами.

К концу жизни Сталина вновь расцвели подслушивание и шпионаж. Расплодились миллионы агентов. Агент за агентом следил, все на всех доносили. Всё оформлялось бумагами. А это всё рты, их приходилось оплачивать. Раз есть агент, то он должен оправдать свое звание службой. Он доносил, а по доносам арестовывали людей, сажали. Тюрьмы были забиты.