Воспоминания. Время. Люди. Власть. Книга 1

Вспоминая сегодня, 1 июня 1971 года, те дни, вынужден честно заявить, что мы получили после смерти Сталина тяжелое наследство. Страна была разорена. Руководство ею, сложившееся при Сталине, было, если так можно выразиться, нехорошим. Собрались в кучу разношерстные люди. Тут и неспособный к новациям Молотов и опасный для всех Берия, и перекати-поле Маленков, и слепой исполнитель сталинской воли Каганович. В лагерях сидели 10 миллионов человек. Тюрьмы были переполнены. Имелась даже особая тюрьма для партийного актива, которую создал по специальному заданию Сталина Маленков. В международной обстановке не было намека на просвет, шла вовсю «холодная война». Нагрузка на советский народ от примата военного производства была неимоверной.

Наша авиация тоже не отвечала новым задачам. Мы не имели стратегических бомбардировщиков. Американцы имели Б-29, лучший самолет Второй мировой войны. Мы скопировали его, создав ТУ-4. Но это была уже устаревшая модель, а американцы ушли вперед. Правда, мы запустили в производство реактивные самолеты МИГ-9, МИГ-15 и ЛА-15, легкий фронтовой бомбардировщик ИЛ-28. Однако они являлись средствами защиты, а средств дальнего авиационного нападения у нас не было, тех, которые бы могли угрожать территории Соединенных Штатов. По-настоящему мы не могли тогда угрожать даже чужим базам, которые расположились вокруг Советского Союза. Корейская война показала, что МИГ-15 по скорости отстает от американского истребителя. Наш народ, уставший от войны и изголодавшийся, нуждался в том, чтобы его накормили, одели и удовлетворили другие бытовые потребности. К сожалению, промышленный потенциал СССР уступал американскому, а ведь он – главное в войне. Современная война – война моторов, электронной техники, умов ученых: кто лучше и быстрее создаст новые виды вооружения. Мы пока уступали потенциальному противнику.

Сталин дрожал, был напуган и поэтому страну держал в боевой готовности. Под Москвой расставили зенитные 100-миллиметровые орудия. Это зенитные орудия, которые мы купили перед войной у «Шкоды». Тогда они имели калибр 85 миллиметров. Очень хорошее орудие, оно себя показало и как зенитное, и как противотанковое. Потом наши конструкторы довели его до 100 миллиметров. Это орудие ставилось и на крупные танки. Вот ими окружали, опоясывали Москву. Дежурство артиллерийскими расчетами велось круглосуточно с приготовленными у орудий снарядами. Полная боевая готовность. Вот такое положение мы имели в стране после смерти Сталина.

Не всё, как надо, понимали руководящие военные кадры, которые собрались вокруг тогдашнего министра Вооруженных Сил Булганина[952], практически невоенного человека, которому Сталин присвоил маршальское звание, не знаю, за что. Мне, например, Булганин не внушал уверенности в этом качестве, а Сталин прочил его в дальнейшем на должность главы правительства. Это уже несколько иной аспект работы. Помню, как Сталин при нас рассуждал на этот счет: «Кого после меня назначим Председателем Совета Министров СССР? Берию? Нет, он не русский, а грузин. Хрущева? Нет, он рабочий, нужно кого-нибудь поинтеллигентнее. Маленкова? Нет, он умеет только ходить на чужом поводке. Кагановича? Нет, он не русский, а еврей. Молотова? Нет, уже устарел, не потянет. Ворошилова? Нет, стар и по масштабу слаб. Сабуров? Первухин? Эти годятся на вторые роли. Остается один Булганин». Естественно, никто не вмешивался в его размышления вслух. Все молчали, но каждый в душе отмечал, что этот выбор не лучший. Никто даже и не думал, что такое может случиться. Потом, после Маленкова, Булганин был какое-то время Председателем Совета Министров. Его назначение подтвердило, что он не годится для такого поста, хотя лично Булганин – безусловно преданный партии и честный человек. Он просто не был подготовлен и оказался недостаточно крепок в моральном отношении.

Между тем страна была доведена до предела беспрестанными капиталовложениями в оборону. Военная промышленность развивалась и вширь, и вглубь. Многочисленная армия давила на бюджет. Она стоила огромных материальных средств. Отвлекались бесчисленные людские ресурсы, которые могли бы быть использованы для развития мирной экономики. На Западе это видели и еще интенсивнее разворачивали гонку вооружений, чтобы «лошадь» советской экономики не выдержала этой гонки и сдохла сама по себе. Запад надеялся также вызвать недовольство наших людей, которое приведет к внутреннему ослаблению социалистического строя. Они прилагали все усилия к тому, чтобы, если это возможно, вырвать Советский Союз из социализма, вернуть Россию на капиталистические рельсы.

Мы же пребывали в «рыхлом» состоянии, партия по существу оказалась неработоспособной, к тому же мы не могли рассчитывать на те симпатии народа, которые бы хотели иметь. Нам требовалось искать новые пути на основе марксистско-ленинской политики. Именно марксистско-ленинской, чтобы освободиться от сталинских наслоений и извращений. Надо было выявить и реставрировать идеи Ленина.