Восшествие цесаревны. Сюита из оперы или балета

Камер-юнкер Иван Шувалов и императрица сидят у ее рабочего стола. Они предаются воспоминаниям об охоте в Сарском селе, куда она, по его совету, пригласила Ломоносова, и кстати: поэт написал «Оду, в которой благодарение от сочинителя приносится за милость, оказанную в Сарском селе, 1750 года».

Шувалов, поднимаясь на ноги:

- Какую радость ощущаю?
Куда я ныне восхищен?
Небесну пищу я вкушаю,
На верх Олимпа вознесен!

Императрица смеется:

- Иван, Иванушка… Вот как мне тебя звать? Это имя мне грустно помнить…

- Иван Иванович!

- Кому-то вздумалось свою собачку прозвать Иван Иванович. А тут фрейлины вас невзлюбили за непонятные им ваши достоинства, видите, юноша пригожий ходит все с книгой и на них не обращает внимания. Вообразили, что умный пудель, для всех лишь забавный, это вы. Иван Иванович! И я смеялась, когда мне сказали.

- Можно придумать, как у французов, еще одно имя и еще.

- Аристид!

- Мне нравится, ваше императорское величество!

- Значит, и мне необходимо новое имя, помимо титулов и званий.

- Елисавет.

- Это я в одах Ломоносова.

- Армида.

- Аристид и Армида. Нарочно не придумаешь.

Шувалов продолжает:

- Что ж се? Диане я прекрасной
Уже последую в лесах,
От коей хитростью напрасной
Укрыться хочет зверь в кустах!
Уже и купно со денницей
Великолепной колесницей
В безоблачных странах несусь!

- Твоим голосом мне ода еще больше по сердцу. Мне кажется, я слышу твои признания.

- Коль часто долы оживляет
Ловящих шум меж наших гор,
Когда богиня понуждает
Зверей чрез трубный глас из нор!
Ей ветры вслед не успевают,
Коню бежать не воспящают
Ни рвы, ни частых ветвей связь:
Крутит главой, звучит браздами
И топчет бурными ногами,
Прекрасной всадницей гордясь!

Императрица поднимается, выходит из-за стола и вся в движении:

- Аристид! Прости мое легкомыслие. Но и тебе нужно остепениться. Камер-юнкер! Будешь вашим сиятельством.

- Графом, как Лесток? Он заслужил, а я ничем.

- Заслужил, да увлекся слишком интригами. Нет, не буду о нем вспоминать.

- А я должен вспомнить о Ломоносове. После оды с благодарением Елисавет он написал стихотворение…

Чертоги светлые, блистание металлов
Оставив, на поля спешит Елисавет;
Ты следуешь за ней, любезный мой Шувалов,
Туда, где ей Цейлон и в севере цветет,
Где хитрость мастерства, преодолев природу,
Осенним дням дает весны прекрасный вид,
И принуждает вверх скакать высоко воду,
Хотя ей тягость вниз и жидкость течь велит.
Толь многи радости, толь разные утехи
Не могут от тебя Парнасских гор закрыть.
Тебе приятны коль российских муз успехи,
То можно из твоей любви к ним заключить.

Ты, будучи в местах, где нежность обитает,

Как взглянешь на поля, как взглянешь на плоды,
Воспомяни, что мой покоя дух не знает,
Воспомяни мое раченье и труды.
Меж стен и при огне лишь только обращаюсь;
Отрада вся, когда о лете я пишу;
О лете я пишу, а им не наслаждаюсь,
И радости в одном мечтании ищу.
Однако лето мне с весною возвратится,
Я оных красотой и в зиму наслаждусь,
Когда мой дух твоим приятством ободрится,
Которое взнести я на Парнас потщусь.

Императрица с улыбкой:

- Меценату прилично быть Его сиятельством.

Шувалов с мольбой в голосе:

- Если я люблю вас, прекрасную женщину и императрицу, выше этого титула нет. И его никто у меня не отнимет. Даже ваше императорское величество.

- Откуда эта гордость у вас, мой друг? Достоинство, благородство, простота. У нас все это в таком чистом виде я не встречала. И откуда ты взялся? Где получил свои познания? Говоришь на трех иностранных языках, а ты даже за границей не был. Где ты учился?

- В гимназии при Академии наук.

- У нас есть такие хорошие гимназии?