Воссоздание Святой Руси

Вот почему, во избежание этого недоразумения (верим, что не сознательной клеветы), мы и позволим себе надоесть бесхитростному читателю может быть трудными и головоломными ссылками на богословие о самом центральном и всеохватывающем христианском догмате двух природ в Богочеловеке. Наши противники говорят кратко и пренебрежительно о наших призывах, как якобы самоочевидно неправославных, а о своих точках зрения, как якобы всеисчерпывающих истинах, не требующих никаких перестроек и улучшений. Как будто и христианское откровение, и накопленное до наших дней богословие есть какая-то таблица логарифмов. Стоит только справиться — ответ предуказан. Богословствовать больше не о чем. Надо быть просто добрыми христианами. Вот этого-то «просто» и не существует в природе вещей, в исторических судьбах церкви и в выпавшей на пашу долю горькой судьбе русской церкви в особенности. Потрясения в мире политическом, социальном не только внешние, но и духовные. Те же вечные вопросы и запросы человека по адресу евангелия, встают в его сознании теперь по-новому. Педагогически, по-человечески, пастырски приспособительно по-новому на них нужно и откликнуться.

Ввиду отравляющей атмосферу церковного мира заносчивой цензорской кампании против яко бы нашего русского «модернизма» позволим себе обнажить ширь и глубь вопроса о приложимости начала «развития» к жизни церкви в ее догматической, канонической и тактической сфере, хотя сейчас не стоят на очереди ни догматические, ни канонические, а одни лишь политико-тактические вопросы. А термин римо-католического богословия «модернизм» приложим в собственном смысле лишь к перетолкованию догматов церкви. Но, повторяем, чтобы не осталось подозрения в каких-то лукавых утайках в богословии, лучше распространимся несколько больше необходимого минимума.

Итак, прежде всего, без всякого пугала «модернизмом», мы приемлем термин догматического «развития» и для нашего православного богословия. Оно на нашей памяти академически до этого доросло. И нам почти смешно видеть, как старые испуганные нянюшки ловят бегающее на своих ногах дитя, чтобы его вновь запеленать и «успокоить»… Древняя церковь, сама страдая от посягательств всяких вольномыслий и ересей, матерински заботливо и с великим напряжением разрабатывала и раскрывала данный ей залог откровения. Божественное Откровение — не готовая толстая книга, которую надо только листать. Оно есть только необходимый минимум помощи Духа Святого, чтобы наставить наш немощной разум на правильную дорогу; как подходить к неизмеримым и неисчислимым тайнам боговедения? Как тут не заблудиться, не соблазниться, не провалиться в западню и сети лукавого, нас всюду подстерегающего? Данное нам в церкви и хранимое в ней откровение Духа Святого не есть сокровищница втуне лежащих ценностей, неделимых, неразменных, да еще и недоступных для пользования, ибо раз навсегда запертых на ключ св. отцами и вселенскими соборами.

Когда в древней церкви специфически одаренная и философски изощренная эллинская мысль не давала покоя ни себе ни всей церкви непрестанным бурлением и поисками все новых и новых формул для основных догматов веры, новые поколения отцов и учителей церкви в поте лица своего упражняли свою богословскую мысль, чтобы дать новый, или обновленный, или даже старый, но заново ориентированный на новые вопрошания момента ответ, конечно, согласный по существу с залогом исконного, хранимого церковью откровения. Это не было творчеством из ничего, обыкновенной эволюцией, начатой с пустого места. Это было «узрением» как бы в зародыше, в семени тех новых, более богатых форм в дискутируемом догмате, коих еще не видел (ибо не имел очередной нужды) глаз прежних учителей церкви. «Просите и дастся вам, толците и отверзется». Не толкались, не просили — и не получали. А просили, искали, выстрадали, вымаливали и — получали. Это и есть пути и формы догматического раскрытия и развития. Так накопляется минимально необходимыми для жизни церкви прирост осознанного и уложенного в наилучшие формы состава церковного боговедения.

Было, есть и всегда будет в Православной Церкви это право и факт нормального соборного развития догматов. Пора сдать в архив устаревшее чурание от термина «развитие». Этот террор немоты наведен на наше богословие двумя искаженными ликами принципа «развития»: ликом самодержавно-папским и ликом протестантского индивидуального разума.