Восстание

Ладислав невольно напрягся, услышав, что Тессен старается говорить на стандартном английском. За Годы Забвения бофортский диалект стал чем-то вроде символа, которым гордились обитатели этой планеты. Так они бросали вызов мирам, покинувшим их в трудную минуту. Хотя практически все бофортцы могли говорить на английском почти без акцента, большинство из них ни при каких обстоятельствах не соглашалось это делать – разве что на официальных церемониях, где члены бофортского правительства в какой-то мере чувствовали, что за ними наблюдают их предки с Земли. Следовательно, чистый английский Тессена означал, что он говорит с ним как президент бофортского парламента, то есть официальное лицо, задача которого заключается в том, чтобы защитить и сохранить Федерацию.

– С вашего позволения, президент Тессен, – негромко ответил Ладислав. – Прежде чем официально обратиться к вам, я хотел узнать, что думают бофортцы.

– А зачем тебе это понадобилось? – не торопясь спросил удивленный Тессен. – Может, ты решил свергнуть законное правительство Бофорта?

– Нет! – с неподдельным ужасом воскликнул Шорнинг. – Я просто…

– Довольно! – покачал головой Тессен. – Прости нас, но мы в последнее время стали очень подозрительны. Такое сейчас время… Как бы то ни было, – добавил он с вялой усмешкой, – мы выбрали тебя своим депутатом в Палате Миров, потому что ты сообразителен и у тебя сильная воля. В этом ты похож на своего отца, которого мы все уважаем, и нам грех жаловаться, ведь ты поступаешь так, как поступил бы и он… Но раз уж ты здесь оказался…

Тессен выпрямился и прикоснулся к лежавшему перед ним документу пожелтевшей от старости рукой.

– Ты, наверное, знаком с тем, что здесь написано, Лад! – Тессен подал Ладиславу лист бумаги. Тот пробежал по нему глазами, а потом с уважением посмотрел на Тессена.

Как начальник службы безопасности бофортской делегации в Палате Миров, он думал, что знает все каналы, по которым на Бофорт поступает информация. Но бофортская разведка, безусловно, сделала невозможное, ведь в руках у Ладислава был меморандум, подписанный самим Саймоном Тальяферро.

– Да, – спокойно ответил Шорнинг.

– А я знаком с твоими докладами и с докладами Фионы. Как ты считаешь, этот меморандум отражает истинное положение вещей? Палата Миров проголосует за слияние?

– Руками и ногами, – без обиняков ответил Ладислав.

– Так есть. Я и сам стал заподозрить это. – Тессен на мгновение сбился со стандартного английского, но тут же взял себя в руки. – Сообщаю тебе, мой друг, что с Земли на борту «Козерога» прибыло постановление о твоем изгнании. Я отослал его назад, надписав «Прислано не по адресу». – При этих словах Тессена по залу пронесся смешок. – Но ты прав: убийство Фионы – это всего лишь начало. Я изучил запись процедуры лишения депутатских полномочий. – Лицо престарелого президента исказила брезгливая усмешка. – По-моему, с ними бесполезно даже пытаться договориться. Они все безумны, кроме разве что одного… Представь себе, Дитер произвел на меня благоприятное впечатление! Что ты о нем думаешь, Лад?

– О Дитере? – нахмурившись, переспросил Ладислав. – Мне кажется, он неплохой человек, но один в поле не воин… Да, он, обкурившись, оскорбил Фиону, но, может быть, и это произошло неспроста. Однако я не уверен, что он станет выжить среди этих акул… – Шорнинг пожал плечами и замолчал.

– Значит, какими бы ни были его убеждения, он не в силах ничего изменить?

– Так есть! Сейчас они все – марионетки в руках у Тальяферро, а тот настоящий морской сорокопут, насосавшийся крови. Его ничем не остановить! – Ладислав замолчал, удивленный собственным порывом негодования.

– Ну и что же ты советуешь нам делать, мой друг? – негромко спросил Тессен. – Фиона двадцать пять лет боролась за наши права. Неужели все это было напрасно?

– Она сделала все, что было в ее силах, – хмуро сказал Ладислав. – Никто не сделал для нас больше, чем Фиона. Вы все знаете, что она хотела только справедливости, только мира… И если хотя бы один из «индустриалов» протянул ей руку…

– И все-таки мы остались ни с чем? – настойчиво продолжал расспрашивать Ладислава Тессен.

– Так есть, господин президент, – с тяжелым вздохом ответил Шорнинг. – Мы остались на бобах.

– Именно об этом ты и разговаривал с бофортцами, не так ли? – спросил Тессен, пронзив Ладислава взглядом.

– Так есть! – почти дерзко ответил ему Шорнинг. – Какая разница, что именно я говорил, господин президент?! Ведь вы прекрасно знаете, – Ладислав, решив раскрыть карты, набрал полную грудь воздуха, – что от вас теперь ничего не зависит.

– Вот как? – стараясь сохранить невозмутимость, проговорил Тессен и взглянул на своих коллег, присутствовавших в зале. Там воцарилась крайне напряженная атмосфера, потому что Ладислав открытым текстом признался, что замышляет измену.