Восстание Архидемона (СИ)

— Разумеется, обучены. Мы были готовы встретиться с двумя-тремя одержимыми, но на нас обрушилась целая орда. Капитан Хосек и мой помощник сэр Серанд исчезли перед самым нашествием демонов. Не думаю, что они теперь живы. Если бы не это, с их помощью организовать наших разрозненных людей было бы проще. Вне всякого сомнения, все было спланировано заранее. Но кем? Я не могу сказать наверняка. Это мог быть кто угодно. Любой из запертых в Башне магов способен прорвать завесу и выпустить демонов.

— Если кто-то поднял завесу, значит, она все еще не закрыта, — Дайлен опустил голову так низко, что казалось, он вот-вот уткнется носом в собственный доспех. — А значит, в любую минуту из-за нее может прорваться новый демон. Вам не продержаться до тех пор, пока прибудет помощь. Завесу нужно закрыть сейчас, немедленно.

— Неужели ты думаешь, что мне это непонятно? — Грегор старался не смотреть на бывшего подопечного, опасаясь, видимо, не сдержаться. — Но я не могу рисковать жизнью уцелевших. Войти туда — означает верную гибель. Кроме того, среди нас нет магов. Завесу под силу закрыть только сильному магу крови. Думаю, тебе это и так известно.

— Я мог бы это сделать, — Дайлен покосился на свою перебинтованную руку и вздохнул, сохраняя на лице выражение угрюмого упрямства. — К тому же нужно поискать уцелевших. Они не могли… во всяком случае, не все. Кто-то должен был остаться.

Он обернулся к Айану. Тот утвердительно кивнул. Грегор смерил их взглядом и посмотрел в сторону, видимо, обдумывая предложение.

— Хорошо, — спустя некоторое время с усилием проговорил он. — Я впущу вас туда. Но знайте. Как только двери закроют за вашими спинами — вы сами по себе. Я открою их снова, только если услышу голос Первого Чародея. Приведите ко мне Ирвинга, если хотите, чтобы я поверил в то, что вы не одержимы.

— А если Ирвинг уже мертв?

— В таком случае не стоит рисковать, — старший храмовник сложил руки на груди. — И идти вам туда на верную смерть. Без Ирвинга эта дверь не откроется.

Стражи переглянулись в бессчетный раз.

— Мы идем, — за всех ответил Кусланд. Грегор махнул рукой.

— Если вам так не терпится умереть самой поганой из всех смертей. Эй, вы, — обернувшись, он сделал резкий знак храмовникам. — Открыть ворота! Наши гости идут в башню.

Глава 40

Тяжелая дверь захлопнулась за ними. С неприятным лязгом упали стальные засовы. Все трое Стражей невольно обернулись назад. Затем посмотрели друг на друга.

— Не стоит волноваться, — неожиданно осипшим голосом проговорил Дайлен, оглядывая вглядом темный коридор с высокими потолками и рядом запертых дверей по одну сторону от них. — Если будет нужно — я снова воззову к земле, как тогда, в Лотеринге, и вынесу эти ворота. Или пробью дыру в стене, — после паузы передумал он. — Чтобы на выходе не сразу сталкиваться с храмовниками. Хотя это будет не в пример сложнее. Вся башня может рухнуть.

— Так тогда, в Лотеринге — это был ты? — Алистер понизил голос до шепота, тоже встревоженно вглядываясь во мрак коридора. — Создатель, зачем?

— Я не мог позволить храмовникам схватить ни в чем не повинных людей у меня на глазах, — по примеру товарища перейдя на шепот, пояснил Амелл. — Только за то, что им не повезло родиться магами.

— Я в восхищении, — уже свыкшийся с тем, что товарищ повелевает явными и неявными силами, сын Мэрика усмехнулся в темноте. — Ты умелый притворщик, брат! Там, в деревне, я бы никогда не подумал на тебя. Да и в Редклифе тоже…

— Я привык прятать ото всех то, что они зовут даром, — Дайлен хмыкнул, поводя плечом. — Если храмовники узнали об его истинной величине, меня бы усмирили.

На усмешку Алистера он ответил улыбкой. Однако Айан не разделил их веселья.

— Вот именно — ты привык, — тихо и жестко проговорил он таким тоном, что не по себе сделалось даже Алистеру, который, как ему казалось, хорошо знал товарища, никогда не угрожавшего друзьям. — Ты привык скрывать и прятаться. Ты долго жил среди врагов и перед угрозой разоблачения и смерти. Я слышал храмовника и, вопреки всему, понял ваш разговор.

Он шагнул ближе к магу, чтобы в тусклом вечернем свете, лившемся из единственного высокого окна у входа, видеть выражение его лица.