Восстание Феникса

Он ушел. Я сидел и не понимал, что на него нашло. Вдруг нахлынули отцовские чувства? Не похоже. Но тогда что он задумал? Он вскоре вернулся, неся поднос, на котором стояла чашка чая и тарелка с бутербродами.

– Прошу. – Он шутливо поклонился и поставил поднос передо мной на журнальный столик.

Я не смог совладать с собой и набросился на еду, как голодный волк на добычу. Он терпеливо ждал, когда я приду в себя.

– Ну что? Полегчало? – спросил он, когда на тарелке остались лишь крошки. Я кивнул с набитым ртом. – Тогда к делу. – Он сел рядом со мной. – Я дам тебе денег. Но не за просто так. Нормальные мужики должны зарабатывать, а не клянчить Христа ради. Ты готов отработать свои бабки?

– Конечно, – сказал я убежденно. Неужели все же он предложит мне работу? Это было бы большой удачей. – Что я должен делать? – спросил я.

– Сущие пустяки. Зайти в квартиру к одной старушенции. Ну, например, под видом водопроводчика или газовщика. Потихоньку взять у нее запасные ключи. Они лежат в верхнем ящике комода, который стоит в прихожей. Принести эти ключи мне. Все.

Я слушал и не верил своим ушам. Он, мой отец, просит меня, чтобы я стащил ключи у какой-то старушки. Быть этого не может.

– Ну как? – спросил он. – Согласен?

Я покачал головой.

– Нет? – удивился он искренне. – Почему? Я хорошо заплачу.

– Это воровство. Если меня поймают, дадут новый срок.

– Да кто тебя поймает, идиот? – рассердился он. – Старушка божий одуванчик. Моя учительница. Она и не заметит пропажи.

Я решил идти ва-банк.

– Зачем вам ее ключи? – спросил я у него. – Вы собираетесь ее обокрасть?

– Не твое дело, – отрезал он. – Делай, что тебе говорят. Или я найду другого.

«Ищите», – хотел сказать я, но неожиданный и резкий спазм в желудке заставил меня промолчать. Видно, бутерброды быстро переварились, и чувство голода набросилось на меня с новой силой. Какие-то несчастные ключи. Делов-то. А я смогу есть досыта каждый день. Куплю теплую одежду, нормальный телефон, а не кнопочное недоразумение с треснувшим экраном.

– Ладно, – глухо произнес я. – Сделаю. Сколько дадите?

– Полтос.

– Может, побольше? – Я поглядел на него с надеждой. Все-таки он мой отец. Вдруг шевельнется какое-то чувство.

– Полтос, – повторил он твердо и встал, давая понять, что разговор окончен. – Дело нужно будет сделать в следующую субботу. Вечером, после десяти. Она точно будет дома. Позвонишь, скажешь, что у ней кран течет, заливает соседей. Зайдешь в квартиру, незаметно вытащишь ключи. Да, и смотри, ничего больше не трогай! Ничего, понял?

– Понял. – Я кивнул.

– Запоминай адрес: Зеленый проспект, семнадцать, корпус два. Квартира двадцать пять. Мне больше не звони. Я сам тебя найду. Ключи привезешь мне по первому требованию. Все ясно?

– Все.

– Ну, тогда дуй отсюда. – Он было двинулся в прихожую, но остановился и полез за пазуху. – Вот. – На его ладони лежала смятая купюра достоинством в тысячу рублей. Косарь! Видимо, это был аванс за мою работу. Я криво усмехнулся и взял засаленную бумажку. Спрятал в карман джинсов.

– Можешь не благодарить, – хмыкнул он.

Мы молча дошли до входной двери, и тут у него зазвонил мобильный. Он глянул на экран, и лицо его перекосилось недовольной гримасой.

– Да, але, слушаю. – Он надавил пальцем на прием.

В динамике раздался женский голос.

– Ну ты и мерзавец, Соболев! Видит бог, ты поплатишься за свои фокусы! Видит бог!

Голос звучал так четко, что я даже улавливал в нем вибрации злости.

– Э, послушай, остынь. Я все тебе сказал. Зачем ты звонишь? Я своего решения не изменю.

Он говорил спокойно, но я видел, как пальцы его с силой сжимают блестящий корпус телефона.

– Не изменишь? – проклокотала незнакомка.

– Нет.

– Ну пеняй на себя. Я этого так не оставлю. Ты пожалеешь. Обещаю.

Трубка взорвалась яростными гудками.

– Бывшая, будь она неладна, – сказал Соболев и распахнул передо мной входную дверь. – Ну, будь.

– До свидания, – сказал я и вышел за порог.

Неделю я провел в обычном состоянии прострации, голода и холода. На всякий случай съездил к дому старушки. Нашел ее квартиру. Но звонить не стал – ждал субботы, как мне было велено. В субботу вечером я нацепил самую грязную одежду, какая у меня была, и отправился на дело. Бабуленция открыла сразу. Я даже удивился, как это она не боится в столь поздний час пускать к себе незнакомого мужика. Она вообще была странная – как из прошлого века, с картинок старой детской книжонки, которую как-то в детстве принесла мне подруга матери. Там были такие старушки, с седыми буклями, в смешных остроносых туфлях, худенькие и церемонные. Обычно к ним еще прилагалась такая же маленькая собачка. Но здесь собачки не было. Я быстро сделал то, что требовал отец: отыскал в ящике комода связку ключей, сунул ее в карман. Потом для отвода глаз поковырялся в смесителе и, объявив, что все в порядке, удалился восвояси.