Восстание ягда Кропора

— Вот результат твоего желания помочь жителям Кульмицы. Теперь авары, потерявшие столько воинов из-за твоих действий, эту деревню просто уничтожат, — сказал Решма, трогая носком сапога руку ещё дышащего морава, — делать добро, не дано никому. Добро, это не поступки и явления, а только сущность легко меняемых нравственных оценок. Если хочется быть добреньким, просто предайся фантазиям. Меньше вреда нанесёшь окружающим.

Ягд Тантарра только пожал плечами. Плащ на нём уже совершенно вымок и стал, казалось, уже тяжелее доспехов и оружия. Он потянул своего коня за повод и пошёл к лесу, о чем-то глубоко задумавшись.

Решма пошёл следом за ним, наблюдая, как монах, сидевший до этого неподвижно в траве, трусливо бежит впереди, повинуясь оклику из леса. Потом к ним присоединился стрерх, арабы, и все двинулись лесом. Шли молча, только Фэн Хунн, надвинув войлочную шапку на глаза, тянул монотонный мотив, похожий на гул степного ветра. Гроза стихла, унялся дождь, поднялся из травы туман и быстро исчез. Закрытое облаками, но горячее солнце, заставило его выпасть росой на траву и листья в дополнении к дождевым каплям. Когда солнечный свет прорывался полосами с неба, над чёрно-зелёными пейзажами вспыхивала то тут, то там, радуга. Среди леса, на полянах, уже вовсю суетились осы, носились рогатые жуки, хлопотали крыльями бабочки. Среди деревьев хозяйничали муравьи, а на краю искусных паутин трудились пауки. Когда конское копыто, ступня, или край одежды тревожили этот мир, его обитатели бросались врассыпную, или замирали, чем весьма забавляли Решму. Он улавливал в этом аллегорию со своим нынешним положением. Он хорохорился, выдумывал для себя смысл смертельной борьбы, жужжал крыльями вокруг ягды Езеры, придающей всему ореол романтичного приключения. Но на самом деле, сидел на ничтожной планете, вжав от страха голову в плечи, как в тюрьме, под охраной ягда Реццера на рейдере «Камн-Дизани».

Словно символ его невесёлых размышлений, на маленькой полянке по пути к лагерю, Решма заметил птенца, который, наверное, выпал из гнезда и теперь, беспомощный, лежал на траве. Решма нагнулся, взял крохотное существо на ладонь. Птенец даже не пытался отбиться, или сопротивляться, а только беспокойно крутил головкой с чёрными бусинами глаз. Для него Решма был живой горой. Маленькое сердце птенца бешено колотилось, клюв раскрылся, словно рот рыбы, лишённой воды. Решма подбросил птенца вверх, и сказал:

— Лети!

Барахтаясь, птенец упал на траву. Фен Хунн и Айуб увидев это остановились в недоумении.

— Что случилось, господин? — спросил Фен Хунн по-тюркутски.

— Хочу, чтобы он полетел, — так-же по-тюркутски, к изумлению гунна, ответил Решма.

— Этого не случится. Он выпал из гнезда и мать не сможет его научить летать своим примером. Теперь он умрёт без пищи, ели мы не положим его обратно в гнездо. А где оно, не известно, мой господин.

Лошадь степняка, воспользовавшись остановкой, тут-же стала щипать траву, фыркая от удовольствия.

— Птенца нашёл? — спросил уже по-арабски Айуб, поправляя намокшую чалму.

— Ступайте вперёд, — зашипел Решма.

Он наклонился, отыскивая птенца. Найдя его, он снова уложил его в ладонь и снова бросил. На этот раз птица на мгновение задержалась в воздухе. Скорее всего порыв ветра был тому виной. Но лицо Решмы от этого неожиданно озарилось улыбкой, морщины на его лбу разгладились. Этого уже никто не видел. Все ушли вперёд. Наконец Решма положил птенца в кусты, считая, что так он сможет его обезопасить. Уже покидая поляну, он обернулся на шорох и увидел, как полосатый дикий кот крадётся в ту сторону.

Оглянувшись вокруг, Решма вернулся, снова взял птенца, снова вышел на свободное место и стал раз за разом кидал птицу вверх. Взмахи маленьких раз от раза становились всё слабее. Птенец всё время падал, уже не делая попыток лететь. Это стадо похоже на издевательство. Решма вдруг почувствовал ужас, нелепость своих попыток, неизъяснимую горечь и пустоту в груди. Он понял, что птенец мёртв, что его попытки помочь, убили его.

Он всё же бросил мёртвое тельце ещё раз. Оранжевый комочек врезался в листву дерева и повис в ней.

Чуть выше, испуганной молнией, промелькнула белка, соскользнула на землю и взлетела на соседнее дерево. Тронутые ветви закачались, роняя вниз капли.

— Я всё равно найду резервный корабль и улечу с этой ужасной планеты, — пробормотал Решма.

Он сунул ладони за пояс. Морщины вновь обозначились на его лбу, а губы стали узкой прямой полосой.

До лагеря, где вятичи варили свою неизменную пшеничную похлёбку с салом, от чего по лесу плыл удушливый запах, было не более сотни шагов. Среди зарослей уже был слышен раздражённый голос ягда Рудрема, язвительные восклицания ягды Езеры. Только стрерх был сейчас в пределах прямой видимости охраняя командира.

Глава седьмая МИР ТЕСЕН