Восстание инеевых волков

   Любимая...можно ли полюбить за такой короткий срок или эти слова пришли как последняя отчаянная попытка вернуть мне желание жить? Если бы дело было лишь в нем. Если бы я могла вынырнуть из этого кошмара...

   Ушел бы он, что ли. Всяко легче.

   Объятия Вилдэра несмотря на боль, которую приносили, успокаивали. Я пыталась запомнить каждый миг, каждое прикосновение, каждый поцелуй.

   - Милая, хорошая, - шептал он мне на ухо, когда я дрожала от спазмов. - Потерпи чуть-чуть.

   Моя голова безвольно лежала на его плече, тьма, маячившая перед глазами, начинала надоедать. Слезы сами катились по щекам, я будто доживала последние мгновения рядом с ним.

   - Анна, - выдохнул он, - не плачь. Пожалуйста.

   И в этом "пожалуйста" прозвучало такое страдание, что я едва не потеряла сознание от жалости к нему.

   Мы оба знали, чем кончится эта ночь. Оба знали, что проводим друг с другом последние часы и молчали. Я - потому что была не в силах говорить, а он не хотел, чтобы я слышала его надломленный голос.

   - Знаешь, как я жалею, что отказался от тебя тем утром, - вдруг проговорил Вилдэр. - Может, мне было бы легче терять тебя вот так, медленно, а? Почему ты? Почему не какая-нибудь покорная и спокойная девочка? Почему после стольких лет я снова теряю часть своей души, Анна?

   Я почувствовала усталость. Почти смертельную, надо же, какая ирония.

   - Хорошая моя. Ну, не плачь, я рядом. Прости меня, девочка, прости. Не сберег я тебя.

   Почти прощание. Почти последний вздох. А он до конца будет или сейчас уйдет, не выдержит?

   - Я люблю тебя.

   "Какой драматический момент, - голос Гуннульв раздался в моей голове так ясно, что я вздрогнула, а Вилдэр крепче прижал меня к себе. - Анна, дело серьезное. Ты больна".

   "Я уже догадалась".

   "Ты умрешь".

   "И пусть. Только...может, ты Вилдэра уйти заставишь? Я точно не выдержу, если он будет...до конца".

   "Заставлю, - согласился Гуннульв".

   Вилдэр не хотел. Категорически не хотел меня отпускать, я слышала уверенный голос Гуннульв и отрывистые реплики Вилдэра.

   - Она так хочет, - монстр говорил спокойно и печально. - Пожалуйста, ей и так тяжело. Попрощайся сейчас.

   Вилдэр положил меня на постель и крепко поцеловал в губы, которые отозвались болезненным ощущением.

   - Счастье мое, - прошептал он. - Прости, прости...

   И ушел, быстрым шагов, резко распахнул дверь, так, что она с грохотом за ним захлопнулась.

   "Спасибо, - сказала я Гуннульв".

   "Ну что, будем прощаться? - спросил монстр".

   "Будем. Ты классный!"

   "Я так понимаю, на вашем языке это означает что-то вроде "хороший"? Ты тоже удивительная, Аня, я так рад, что познакомился с тобой".

   Я почувствовала шаги и чье-то дыхание на своей щеке. Запах девичьих духов ударил в нос.

   - Бедная Анна, - я узнала голос Галии. - Умирает, всеми покинутая! Как жаль. Возможно, сегодня ночью я буду жалеть Повелителя...

   В следующий момент Галия вскрикнула.

   "Ты что?".

   "Уронил эту дрянь, - буркнул Гуннульв. - Бесит она меня, сил нет!"

   Я ничего не ответила. Что ж, значит, Галия добилась своего. Наверняка не без помощи Рандвалфа.

   "Мамочки! - закричал Гуннульв. - Леофвайн пришел! Звать Вилдэра?"

   "Погоди. Хуже он мне все равно не сделает, дай порадоваться мужику".

   И как Леофвайн умудряется так бесшумно появляться? Я ведь даже не слышала его шагов...

   - Анна, - голос, как всегда, полон ненависти, - ты умираешь. Я знаю этот яд, он очень медленно и болезненно убивает жертву. Ты не дотянешь до утра, но еще час-два и начнутся такие боли, что ты сойдешь с ума. Я... ненавижу тебя. Почему...не знаю, просто ненавижу и ничего с этим поделать не могу. Это я велел Галие пролить яд на украшения. Но я люблю Повелителя. И действительно служу ему. Он очень страдает, ты...привлекла его. Он не сможет выносить твоих криков, а совсем скоро ты сможешь закричать. Он уже терял любимую, слышал, как она умирает. Второй он не вынесет, возраст скажется, сердце подведет. Анна, - Леофвайн приблизился ко мне и почти шептал, - позволь мне закончить с этим. Позволь дать тебе умереть без мучений, ты ничего не почувствуешь, я обещаю! Подумай, ты ведь любишь его, я видел. Можешь ли ты причинить ему такие страдания?

   Слова будто резали сердце ножом. Я - невероятно - нашла в себе силы, чтобы поднять руку. Повинуясь волне гнева, я показала Леофвайну все, что думаю о нем и его предложении. А потом - еще более невероятно - я разлепила губы и прошептала тихо, но в звенящей тишине были отчетливо слышны мои слова:

   - Пошел к черту!

   Леофвайн чертыхнулся и зажал мне рот и нос. Я заскребла руками по простыням, но сделать ничего не могла, Гуннульв ревел от бессилия, сдерживаемый каким-то заклинанием.

   И вновь - страшное усилие, сопровождающееся болью - и мой кулак врезался в челюсть Леофвайна. Удар был слабым, но мужчина этого не ожидал. А потом мой крик разрезал тишину утра, разбудив наложниц, Астрид, всполошив всех, кто рядом находился.

   И Вилдэра, который не ушел, а дежурил за дверьми.

   "Ой, мать моя - монстриха! - простонал Гуннульв. - У него взгляд такой...".

   - Стража! - рык Вилдэра испугал даже меня, хотя по логике мне должно было быть все равно. - Как ты посмел, Леофвайн?! Ты предал меня! Галия!