Восстание Маликании

Двести тысяч воинов окружили станцию полукругом, готовясь к массивному штурму. Они были злы и голодны до битвы. Ветераны, натасканные лично Энерайзом, жаждали скрестить мечи с гладиаторами, чья жизнь была сплошная битва, и об их мастерстве ходило ничуть не меньше легенд и истории, чем о прославленных героях муликанцах. Пармид Варл стоял во главе этой армии, осознавая, что именно ему придется иметь дело с самым психованным маньяком во всей вселенной. Он облизнул губы от предвкушения, его цель показалась на крыше.

Битва за истину. Часть 6

Мальдрус взобрался на куполообразную крышу, черные столбы дыма протянулись вверх, наклонившись от сильного ветра. Окрестности сотрясались войной, раздробленные небоскребы горели, посреди улиц лежали мертвые муликанцы и горящие остовы техники. Гладиаторы оказались превосходными воинами, их боевой опыт и мастерство были неоспоримы. Взгляд, не медля, уцепился за маленькие фигуры вдалеке, что заполонили крыши и этажи на той стороне большой площади, окружавшей транслятор.

— Ублюдки… — прошипел Мальдрус, когда увидел, что они затеяли.

Раздался первый залп, грохотом донесшийся издалека. Пусковые установки обрушились на оборонительные позиции. Энергетические сферы ударили в стены, заполняя всю площадь, они стремительно расширялись, постепенно вытягиваясь в грибовидное сияние. Древесина, сотканная из сплошного илуния Мальдруса, встала прочной стеной для защиты воинов. Маликанец выдохнул, убедившись, что потери минимальны. Атака требовала ответа, кровь за кровь. Мальдрус направил винтовку в сторону зданий, тонкие лучи пищали один за другим, улетая прочь к ветеранам Энерайза.

Верхние этажи стирались в беспощадной энергии, растворяясь в темно-зеленом огнище. Многие ветераны уже спрыгнули на землю, бросившись врукопашную. У подножья базы завязался бой, здание трясло, и маликанец боялся, что оно будет разрушено раньше, чем хакер успеет взломать систему. Нужно было что-то придумать, дабы этого не допустить. Пармид Варл замер в одной позе, скрывшись за высокой насыпью, упавшей с верхних этажей. Он спрятался около самой верхушки, так, что лишь дулу было позволено, открыто смотреть на Мальдруса. Варл спустил курок, отдача хлынула ему в плечо, продолжая давить, будто пресс. Голубой луч в мгновенье пересек улицу, ударив маликанца в левую лопатку, и врезался в крышу прямо перед его лицом.

Пармид Варл с наслаждением наблюдал, как голубая сфера разносит крышу, как тело маликанца исчезло в этой буре. Она была сильней обычного, ибо Пармид бился на своей земле. Он встал на ее защиту, желая любой ценой уничтожить врагов. Тот, кто покушается на его родину, должен был вполне ощутить на себе гнев владельца голубого илуния. Пока на крыше бушевала смерть, маликанец спрятался под ней, улыбаясь в ответ своему убийце. Он укрепил поверхность здания древесиной, что сплелась под крышей подобно змеям. Мальдрус лег на один из стволов, целясь прямо сквозь бурю. Он запомнил угол полета и вычислил место, откуда стрелок произвел выстрел.

Нужно было отдать должное убийце, ибо даже Белиндору пришлось повозиться с его вторым «я». На создание марионетки Мальдрус потратил ровно половину илуния, еще неплохое количество пришлось отдать на защиту воинов. Пыль не успела осесть, серые клубы дыма поднимались вверх, скрывая то, что творится внизу, грохот едва донесся до ушей Пармида, когда последовал ответный удар. Окрестность вспыхнула зеленой вспышкой, световой луч пронесся в мгновенье ока, долетев до высокого небоскреба в десяти километрах от транслятора. Город загромыхал в стороне, тысячи сменяющих друг друга вспышек затанцевали среди камня и зеркал, кровожадная энергия вырвала целый миллионный квартал из тела зеркально-черно-оранжевого града, оставив после себя идеально ровную сферообразную дыру. Будто некто приложил раскаленный стальной шар к куску масла.

На миг мир замолчал, прислушиваясь к дыханию смерти. Воины гадали, выжил ли кто-нибудь в этом ужасе? Энерайз был в гневе, он жаждал отомстить за эти разрушения, дух патриота рвался наружу, желая получить контроль над разумом.

— Терпи, дружок, тебе еще долго придется смотреть на то, как мы разрушаем твой любимый город и убиваем сотни тысяч рабовладельцев, — дразнил Белиндор, продолжая наращивать мощь своих ударов. Тем не менее, нечто очень сильно волновало бринрока, не давая ему покоя. Он рисковал, ударяя так, что одно неряшливое попадание могло бы крупно повредить этот мир, оставив на нем ужасный шрам. Но каждый раз, в ответ армагеддону была лишь тишина. Рев агонии обращался в шипение сталкивающихся энергий, гибель мира заменялась несокрушимостью Энерайза, будто пока он стоит на этой земле, мир не падет, смерть не заменит жизнь.

Между его подначиванием и осмыслением непоколебимости прошел миг, что быстрее света, мозг мгновенно обработал информацию. От того еще страннее выглядело, когда ухмыляющийся бринрок вдруг из весельчака обратился в яростную бурю. Берсеркера, что бьет, вкладывая в удар всю силу и мощь, не заботясь ни о защите, ни об увороте.