Восстание Маликании

«Десять секунд», — сказал сам себе Энерайз, скрючивая гримасу боли в попытках вырваться из плена.

— И вот я спросил себя. Какое право имею вести столь благородных, самоотверженных воинов в бой, прячась не просто за спинами, а еще и за ничтожной маской?

Энерайз ощутил, как новый импульс активизировал правую руку. Он взмолился всем богам и предкам, взмолился всему, чему мог, лишь бы освободиться раньше времени и остановить эту сцену, финал которой стал для него очевидным.

— И я пришел сюда, чтобы сказать вам! Долой маски! Долой тайны и лживые личины! Мы братья и сестры, а им не пристало прятать друг от друга лица!

Публика замерла в леденящем оцепенении. Никто не ожидал такого развития событий. Тысячи глаз по всей базе смотрели на то, как правая рука Сплочителя поднялась к маске и почти варварским, резким движением сорвала ее с лица, открывая настоящее. Культисты ахнули в один голос, увидев лицо ни кого бы то ни было, а самого Энерайза Муликан. Мальдрус начал отрицательно помахивать головой, пытаясь сбросить с себя этот дурной сон.

— Нет… нет-нет-нет, — тихо приговаривал он.

— Растопчите меня в землю… — выдохнул Белиндор. — Этого не может быть… но как же… но ведь мы бились на Муликан…

— Так значит, все эти слухи были правдой. Все опасения, что говорили мне советники о твоей излишней любви к маликанцам, оказались нечто большим, чем всего лишь жалость.

Говоривший не кричал, но в устоявшейся после открытия личности Сплочителя тишине казался едва ли не оглушающим за счет конструкции помещения, усиливающий голос. Культисты обернулись за спины, еще один из них снял свою маску и заставил всех и каждого в ужасе прибиться ближе к кафедре, не медленно призвав свой илуний. Несколько сотен глаз вспыхнули в одно мгновение, облачились доспехи и клинки. Лишь трое остались неподвижны, но удивленным не менее остальных.

Император Варнек сделал шаг вперед, подавляя предателей одним своим видом и величественной аурой. За ним в два ряда выстроилось двадцать воинов. Они сбросили свои плащи и маски, переродившись в великолепных фениксов. Кежахишская гвардия встала за императором, готовая покарать любого. Наконец Энерайз смог вырваться из плена, взяв власть над самим собой в собственные руки. Он открыл рот, но словам не было слушателей.

— Меня подставили, брат! Это не я, не моя воля, не мой голос! Солар, он надел на меня этот костюм, меня парализовало, я не управлял телом! Я же бился против них еще недавно на планете-столице! Если бы не моя армия, они разорили бы наш родной мир!

В этот момент младший отпрыск отца-основателя уже показался за спиной Энерайза, медленно выходя из коридора со своими воинами.

— Битва для отвода подозрений, не более чем. Сколько важных персон схватил великий Энерайз? Ноль. С твоей силой запросто можно было б пленить хотя бы одного, а не позволить уйти всем до единого. Ты должен был быть опорой нашего народа, а не предателем, — с наглостью заявил Солар, изо всех сил играя удивление и отчаяние, что поразило его при виде такого акта предательства.

— Ты! — завыл от ярости Энерайз, вырывая кафедру и, швыряя в брата. — Ты и есть Сплочитель! Все это время! Я доверился тебе, у меня появилась надежда, что-теперь-то мы втроем справимся со всеми проблемами, преодолеем любую преграду! Моя любовь к тебе ослепила меня, не дав увидеть жало за твоей улыбкой!

— Жалкие слова, брат. Бросаясь обвинениями, тебе не искупить свою вину и не отмыться от грехов перед нашим народом, — искусно парировал Солар. Разгневанный и убитый предательством Энерайз был ему не соперником в словесной дуэли.

— Я убью тебя, это будет моим прощальным подарком моему народу, — Энерайз покрылся своим доспехом, готовясь к схватке с братьями.

— Ты никого больше не убьешь, предатель! — выкрикнул Варнек, призывая свою силу. Слова ножами вонзились в душу Энерайза, не желающего мириться с этим недостойным оскорблением. Он жаждал убить Солара, но не Варнека не смотря на их разногласия.