Восстание на «Нексусе»

– Я думаю, – снова сказал он более тихим голосом, чем прежде, – самая большая жертва, которую мы когда-либо принесем, будет не здесь.

– Не здесь?

Он отрицательно покачал головой, но не облек свои мысли в слова. Не мог. Признание собственной неправоты давалось ему нелегко.

Эддисон сжала его плечо. Она молча оставила его в мерцающем свете приборных консолей, суеты доков и зловещей витающей в космосе угрозы по имени Скверна.

Оставила его со знанием, простым знанием того, что ничего такого не произошло бы, будь Гарсон во главе «Нексуса»… Это было больно. И это доказывало ему то, чего он подсознательно боялся с того момента, когда пробудился среди пламени и страха.

«Увидимся на другой стороне».

Самая большая жертва была не в их отлете, подумал он. Самой большой жертвой была она.

Глава 36

В холодном вакууме космоса корабли мчались сквозь паутину Скверны к незнакомым звездам. Поначалу они двигались стаей. Затем, словно простившись в молчаливом согласии, разделились на две группы. Голубой и белый факелы двигателей засветились, когда мятежники и кроганы стали расходиться в разные стороны, выходя за дальность действия систем связи и сенсоров. Они официально оставили «Нексус», вероятно, для того, чтобы больше никогда на него не вернуться.

Кеш не понимала, что давит мозолистой лапой на стекло, пока не стукнула кулаком по гладкой поверхности. Костяшки ее пальцев заныли, она смотрела на факелы корабельных двигателей, которые уносили ее соплеменников. Она уже тосковала по шершавому звуку тяжелых крогановских шагов, дикому смеху.

Потасовкам, насмешкам.

Духу товарищества.

Семье. Прежде всего клан кроганов – это семья, возможно, в большей мере, чем у других рас. В конечном счете у кроганов никого, кроме друг друга, не было.

На другую сторону, с печалью подумала Кеш, означало – к одиночеству. К предрассудкам, так и не забытым, и конфликтам, получившим новые поводы для развития.

Предполагала ли это Гарсон?

Кеш не была идеалистом. Она работала для станции, для Инициативы не покладая рук и готова была умереть за это, если понадобится.

Или оставить собственный клан для его же блага.

С разрешением конфликтов эта миссия обещала новое начало, шанс к миру… что, однако, стоило крови. Огня. Утраты. Та почва, которую все они обрели, те связи, что они выковали между отчаявшимися расами как поселенцы Андромеды, – все это стало размываться, когда ушла Гарсон и ее совет.

Может быть, кроганы найдут новый путь на этой стороне, может быть, выживут, даже начнут процветать. Кеш верила в вождя их клана. Она верила в искренние намерения руководства «Нексуса» управлять станцией хорошо. Исполненная надежды, она осталась, а семена Инициативы, политые кровью и укрепленные огнем, рассеялись по Андромеде.

Кем они станут, какой урок извлекут из случившегося – зависит от них. Кеш останется здесь, на станции, которую она помогала строить. Она будет ждать их возвращения.

Но сначала нужно было оплакать ушедших. А их было много. Нужно было утешить выживших, скорбящих и рассерженных. Эта работа для более мягких душ, чем ее. Ее работа – восстанавливать.

«Готовить „Нексус“, – думала она, отворачиваясь от последних мерцаний двигателей, уносивших ее соплеменников, – к возможному миру».

Слоан смотрела на тающие вдали щербатые очертания покалеченной станции. Когда – нет, если – «Нексус» наконец будет отремонтирован, если все поломки будут устранены, а все элементы установлены на свои места, – он станет настоящим шедевром.

Которого она никогда не увидит.

Это единственное, о чем она жалела. Глядя на призрачное мерцание далеких нитей Скверны, Слоан видела, как кривые линии станции исказили все вокруг нее.

Ннеброн, сидящий спиной к иллюминатору, ссутулился от усталости. И от страха, подумала Слоан. Страха вокруг было немало. Они все знали, что есть вокруг них… вернее, чего вокруг них нет. Нет планет. Нет еды.

Нет надежды.

Черт бы подрал Гарсон. Вот она, другая сторона; оказалось, что шедевр женщины-идеалистки окрашен кровью. Прежней ненавистью.

Глупой гордыней нескольких человек.

Слоан в безмолвном прощальном жесте прикоснулась к стеклу, а потом окончательно повернулась спиной к «Нексусу».

– Ладно, – поспешила сказать она, резко хлопнув в ладоши.

Несколько ее спутников подскочили на месте. Ннеброн пробормотал что-то, и она даже не потрудилась спросить – что. Игнорируя его, она пошла прочь от последних остатков надежды и настроила свой компас на то, на что его следовало настраивать с самого начала, – на выживание. Ее собственное и тех, кто положился на нее с самого момента пробуждения.

Она должна была сделать это. Именно это. С самого начала.

– Пусть у нас нет станции, – сказала она твердым тоном, спокойным взглядом осматривая свою новую команду. – Пусть у нас нет миссии, но у нас есть кое-что другое, – говорила она, идя по кораблю, – у нас есть мы. И сила и решимость пережить это.

Ирида стояла, опершись на панель и сложив руки на груди; она повела плечами и сказала:

– Это гиблое место. Что, по-вашему, мы можем сделать?

– Сдохнуть с голоду, – мрачно сказал Ннеброн.

– Да брось…