Восстание от греха. Сборник о покаянии

Едва окончил он эти слова, как лег и, протянув руки и ноги, скончался. Разорвав пополам верхнюю одежду мою, я половину оставил себе, а другою половиною обернул святое тело и похоронил его в земле. После погребения его немедленно засохла пальма и развалилась хижина. Я много плакал, умоляя Бога, не благоволит ли

Он даровать мне эту пальму, чтоб остальное время жизни моей я мог провести на этом месте. Прошение мое не было исполнено, и я сказал сам себе: нет на это воли Божией. В молитве я совершил обратный путь к жилищам человеческим.

Перед всей паствой [121]

В одном городе был епископ, который, по научению диавольскому, впал однажды в смертный грех. Горько раскаявшись в своем падении, епископ для того, чтобы получить прощение, поступил однажды так: когда в церкви собралось множество народа, он вышел на середину храма и перед всеми открыто исповедал свой грех. После этого, считая себя, по глубокому смирению, недостойным святительского сана, он снял с себя омофор [122] , положил его на престоле и затем сказал народу:

– Простите меня, братия, теперь я уже более не могу быть у вас епископом.

Видя великое смирение и сокрушение своего пастыря, все бывшие в церкви с плачем воскликнули:

– Пусть грех твой на нас ляжет, отче, только не лишай нас своего пастырства.

И долго-долго умоляли епископа остаться с ними. Уступая, с одной стороны, молению своей паствы, а с другой – желая чем-либо искупить свой грех пред Богом, епископ, наконец, воскликнул:

– Ну если уж непременно хотите, чтобы я остался у вас, то я сделаю это, но только при одном условии: если вы дадите мне слово беспрекословно исполнить то, что я повелю вам.

Все дали слово. Тогда епископ, повелев запереть двери церковные, сказал:

– Знайте же теперь, что тот из вас не будет иметь части у Бога [т. е. благой вечной участи], кто сейчас не попрет меня своими ногами.

И с этими словами простерся ниц на землю. Все ужаснулись, но, не смея нарушить данного слова и боясь прещения [т. е. отлучения, наказания] от епископа, стали проходить через него. И что же? Когда переступил через него последний бывший в церкви человек, голос с неба сказал:

– Ради великого его смирения, Я простил его грех!

Все услышали этот голос и прославили Бога.

Возвратись, откуда ушел [123]

Вот что рассказал нам один из раифских [124] отцов о брате, бывшем у них диаконом, которого звали Миною.

Однажды Мина удалился в мир. Что было с ним, мы не знаем, кроме того, что он снял с себя иноческую одежду и стал мирским человеком. Спустя много времени он пошел в Феополь [125] и, проходя Селевкию [126] , увидел издали монастырь святого аввы Симеона Столпника [127] . «Дай-ка я зайду, – сказал он сам себе, – посмотрю на великого Симеона».

Раньше ему никогда не приходилось видеть его. Пошел и приблизился к столпу [128] . Лишь только увидев его, авва Симеон узнал, что он прежде был иноком и посвящен был во диакона. Подозвав слугу, он сказал ему:

– Принеси-ка сюда ножницы.

Тот принес.

– Благословен Господь! Постриги его в иночество, – сказал Симеон, указывая пальцем на Мину, так как около столпа стояло много народу.

Изумившись словам старца и придя в то же время в великий страх, Мина принял пострижение, не произнеся ни одного слова. Ему пришла мысль, что Сам Бог открыл святому старцу все, что случилось с ним.

– Соверши диаконскую молитву! – сказал авва Симеон.

И когда тот исполнил повеление, святой старец продолжил:

– Возвратись в Райфу, откуда ушел ты!

Мина отвечал, что ему стыдно и не вынести взоров людских.

– Поверь мне, чадо, – возразил старец, – тебе нечего будет стыдиться. С веселым лицом и с радостью примут тебя отцы. Они возликуют о твоем возвращении. Бог явит тебе знамение – и ты поймешь, что Его милосердие простило тебе грех твой.

Действительно, по приходе его в Райфу отцы приняли его с распростертыми объятьями и допустили до священнослужения. Однажды, в воскресный день, когда нес он Святую и Животворящую Кровь великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, внезапно выпал у него глаз [129] . Из этого знамения познали, что Бог простил ему грех, по слову праведного Симеона.

Добровольная казнь [130]

К авве Зосиме киликиянину [131] пришел разбойник и стал просить старца:

– Окажи мне милость, ради Бога! Я совершил много убийств… Сделай меня иноком, чтобы я мог отстать от злых дел.

Старец, наставив его, сделал иноком и облек в ангельский чин [132] . Спустя немного времени наставник сказал:

– Поверь мне, чадо, тебе нельзя оставаться здесь. Если начальник узнает о тебе, возьмет тебя как преступника; точно так же и враги твои постараются умертвить тебя. Послушайся меня, и я отведу тебя в другую киновию [133] , подальше отсюда.

И отвел его в киновию аввы Дорофея, что близ города Газы [в Палестине]. Девять лет прожил там бывший разбойник, изучил Псалтирь и весь монашеский устав. Но вот он снова идет в монастырь к принявшему его старцу и говорит ему:

– Отче, сделай милость: возврати мне мирские одежды и возьми обратно иноческие.

– Зачем же, чадо? – спросил опечаленный старец.