Восстание Персеполиса

Снаряжение Бобби состояло из трех магнитных замков размером с ладонь, и двух полос из тканого нейлона, выглядевших так, будто когда-то в прошлом они были зелёными. Это было самое базовое оборудование для обеспечения безопасности, стандартное на любом судне, в любом доке, на любой станции вне гравитационного колодца. Мысль о том, будет ли оно нормально работать, была схожа с мыслью, что со следующим шагом она провалится сквозь атомы обшивки.

- Думаешь, эти штуки будут держать? - спросила она. Радиопередатчик Бобби был настроен на широкое вещание, но с такой слабой силой сигнала, что его могла заглушить и толстая футболка. Амос рядом оглядывал длинный изгиб поверхности Грозового Шторма. Шлем скрывал выражение его лица, но тон ответа был исполнен фатализма.

- Если нет, это будет странный день.

Поверхность корабля не походила ни на что, виденное Бобби раньше. Грани, как у драгоценного камня, никаких выступов пушек ОТО, или сенсорных массивов. Розовый с голубым оттенок казался скорее результатом отражения и преломления, чем цветом самой обшивки. И поведение света, попавшего на неё, было намного страннее обычного выборочного поглощения. Тьма медленной зоны глубока, и шлем Бобби был способен усилить всё, на что попадало сияние инопланетной станции. Он даже снимал ограничения человеческого глаза, перетягивая ультрафиолетовое и инфракрасное излучение в видимый диапазон, предоставляя больше возможностей для наблюдения. Обычное дело, но сейчас ожидание на отрытом месте и в неопределенности придавало цветам зловещую интонацию.

Хоть поверхность корабля и выглядела как кристалл, она была мягкой, и о ней хотелось думать, как о пене. Но скорее это напоминало кожу. Магнитные замки удерживали Бобби прикрепленной к обшивке в подобии грубой и неудобной колыбели, и должны были удержать тогда, когда корабль начнёт движение. Если замки вообще будут держать. Красное свечение - сигнал о надежном сцеплении - было ярким и уверенным, но Бобби то и дело чудилось, что они мерцают янтарём. Остальные десять членов команды проникновения, помимо неё и Амоса, использовали то же самое оборудование. Низкопробные вакуумные костюмы, в которых не было более надежной брони, чем подкладка сварщика. Их команда больше смахивала на уборщиков, чем на военную силу. Её беспокоило, насколько это может оказаться правдой, но конечно, во вторую очередь после замков. Если Шторм отчалит от доков, а они останутся плавать позади, как ошметки слезшей змеиной кожи, Алексу придется решать проблему столкновения с вражеским эсминцем одному. И, тогда, вероятно, они все умрут. Без всякой пользы.

- Я очень надеюсь, что они будут держать, - сказала Бобби.

Поступило зашифрованное оповещение, и Бобби потыкала в панель управления на своем предплечье. У голоса Алекса был настолько тягучий выговор выходца из Долины Маринер, что становилось ясно, что он до усрачки напуган, однако одновременно испытывает эйфорию от своего страха.

- Это Алекс Камаль с Росинанта, приветствую всех своих друзей, семью и все корабли в море. Мы начинаем наше родео. Отрываюсь от стыковочных зажимов через десять. Девять…

- Собрались, - сказала Бобби. - Мы не знаем, как быстро всё завертится.

Она ухватилась за нейлоновые шлейфы, и, следя, чтобы они оставались натянутыми, стала ждать, когда Грозовой Шторм покинет порт.

Чтобы добраться до места, они карабкались через лифтовую шахту, которая проходила по всей длине станции от командной палубы на носу до инженерной палубы на корме. Они двигались быстро, скользя в сантиметрах над поверхностью станции. Остальные пересмеивались, пока Бобби не напомнила им, что маломощная радиопередача это совсем не тоже самое, что радиомолчание, и вежливо предложила всем заткнуться нахер, вместо того чтобы нарываться на то, чтобы всю команду перестреляли. После этого она осталась наедине со звуком собственного дыхания, запахом старой резины и чужого пота. Алекс был справа от нее, Амос слева, а доки, ощетинившиеся пристыкованными кораблями, в четверти клика перед ними. А дальше, только чернота медленной зоны, да убийственное ничто позади врат.

Барабан вращался под ними. Шрамы и повреждения от кратковременной битвы со Штормом по-прежнему были видны в почерневших царапинах и ярких заплатках из пены. За свою жизнь Медине пришлось изрядно позализывать раны, и сегодняшний день не обещал стать более приятным.

Они использовали каждый трюк, имевшийся в рукаве у подполья Сабы. Украли сварочные установки, распаковали скрытые тайники оружия, скомпрометировали шахту доступа, через которую вышли. С тех пор, как лаконианцы прошли через врата, умные люди, знакомые со станцией, создавали планы ради такого момента. А история некоторых вещей тянулась ещё со времен, когда некоторые из этих людей были контрабандистами.