Восстание Персеполиса

- ...что подвергнешься той же процедуре? - закончил за него Дуарте. - Разумеется предполагал. И это закономерно. Подготовь свои лучшие аргументы. Не думаю, что ты сможешь переубедить меня, но получу искреннее удовольствие, если тебе удастся.

Паоло уставился на руки, избегая встречаться взглядом с Дуарте. Вызов в его словах был объясним. А вот тоску, прозвучавшую в голосе собеседника, понять было куда сложнее, и это беспокоило.

- Знаешь, что забавно? - хмыкнул Дуарте. - Я ведь всегда отрицал идею великого одиночки. Отрицал веру в то, что история человечества формировалась отдельными личностями, а не силами широких общественных масс. Да, звучит романтично, но... - Он неопределенно взмахнул рукой, будто бы разгоняя туман. - Демографические тенденции, экономические циклы, технологический прогресс - это ведь все куда более мощные предсказатели, чем любая отдельная личность. И, тем не менее, вот он - я. Я бы взял тебя с собой, да. Но это ведь не я выбираю. Это делает история.

- Истории следует пересмотреть свое решение, - произнес Паоло.

Дуарте усмехнулся.

- Разница между нулем и единицей удивительна. Но удивительна именно такая разница. А между одним и двумя? Тремя? Сотней? Это будет просто очередная олигархия. Нескончаемый источник неравенства, в котором будут рождаться войны, которые мы хотим завершить раз - и навсегда.

Паоло издал неопределенный звук, который ошибочно можно было принять за согласие.

- Лучшие правители в истории были королями и императорами, - сказал Дуарте. - Худшие тоже. Царь-философ может справиться с великими делами в своей жизни. А его внуки могут все разбазарить.

Дуарте хмыкнул, когда Паоло вытащил из руки иглу. Ему не нужно было накладывать повязку на рану. Отверстие закрылось, прежде чем могла появиться хоть одна капля крови. У него даже не было следов ранки.

- Если нужно создать стабильный и прочный социальный порядок, - сказал Дуарте, - бессмертным может быть только один.

Глава первая Драммер

Обитаемая область транзитной станции на Лагранже-5 втрое превышала жизненное пространство на Тихо, служившее Драммер домом полжизни назад. Здесь, в дешёвых городских офисах ТСЛ-5, в том числе, предназначенных ей, были те же стены с отделкой под мрамор, мягкое освещение полного спектра, кровати-амортизаторы и душевые. В воздухе витал запах терпеновых соединений, словно станция самая большая хризантема во вселенной. В центре, под куполом располагались причалы для сотен кораблей и склады, такие бесчисленные и объемные, что их заполнение наверное оставило бы Землю пустой, как выжатый лимон. Сейчас тут было спокойно, но всё изменится уже завтра. ТСЛ-5 открывалась для общего доступа, и несмотря на всю усталость и раздражение от необходимости пересечь пол-системы, только чтобы перерезать ленточку, Драммер волновалась. Как-никак, спустя три десятилетия напряжённых усилий, для бизнеса открывалась сама Мать-Земля.

Планета светилась на стенном экране - пелена высоких белых облаков, с проблесками неподвижно-зеленоватого моря чуть ниже. Линия светораздела медленно наползала, натягивая одеяло тьмы, и зажигая за собой огни городов. Корабли Коалиции сновали вокруг, как тёмные точки в открытом море атмосферы. В этот гравитационный колодец она никогда не спускалась, и уже не спустится по условиям договора, подписанного ею от имени Союза. Ну и ладно. Её коленям приходилось туго на поверхности планет. И всё же, как объект искусства, Терра была вне конкуренции. Люди приложили максимум усилий, чтобы выбить дерьмо из этого медленно вращающегося яйца. Перенаселение, ресурсное истощение, атмосферный и океанический дисбаланс, и три метеоритных удара, каждый из которых был способен стать концом эры динозавров. И всё же планета держалась, как солдат. Напуганная, разбитая, переосмысленная, воссозданная и переделанная.

Время залечит все раны. Для Драммер эта метафора значила лишь то, что стоит лишь подождать достаточно долго, и все вещи, казавшиеся важными, потеряют значение. По крайней мере то, что в них вкладывает она.

Время, совокупный опыт террафомирования Марса, потерявшего изначальный смысл, жестокая политика администрация Земли, и огромный рынок тринадцати сотен миров, каждый из которых нуждался в биологических субстратах для выращивания действительно съедобной пищи. Всё это, пусть медленно и шатко, но тащило Землю к возрождению.

Система чирикнула - учтивый щелчок, похожий на звук сломанного бамбука. И голос личного секретаря, как глоток виски:

- Госпожа Президент?

- Дайте мне минутку, Вон, - сказала она.

- Да, мэм. Но Генеральный секретарь Ли хотел бы поговорить с вами перед церемонией.

- Коалиция Земля-Марс подождёт до коктейлей. Я не открою станцию, если буду вскакивать на каждый их чих. Это плохой прецедент.

- Вас понял. Я разберусь с этим.