Восстание против современного мира

Нам могут возразить: «Нет никаких следов этого фантастического человечества!». Кроме того, что несколько наивно думать, что высшие существа не могли существовать, не оставив после себя таких следов, как руины, рабочие инструменты, оружие и так далее, нужно заметить, что существуют остатки циклопических сооружений относительно недавних эпох, хотя и не все из них указывают на цивилизованное общество (круг в Стоунхендже; гигантские камни удивительной устойчивости; pedra cansada[507] в Перу; колоссы в Тиуанаке и тому подобные вещи). Они представляют собой загадки для археологов: непонятно, какие средства были задействованы для того, чтобы собрать и переместить необходимые материалы. При взгляде в прошлое забывается то, что было уже признано или по крайней мере не исключалось априори(существование древних исчезнувших цивилизаций, а также то, что некоторые цивилизации появились лишь относительно недавно), но нужно также спросить, является ли существование расы, находящейся в прямом духовном контакте с космическими силами (как утверждает традиция, так и было в самом начале) невероятным просто потому, что она не работала с такими материалами, как камень и металл, как те расы, у которых больше не было возможностей использовать силы природных стихий и существ. Кажется, что «пещерный человек» сам является легендой: видимо, «первобытный» человек использовал пещеры (многие из которых выдают свое сакральное назначение) не в качестве жилищ, как животные, но в качестве мест культа, что сохранилось даже в бесспорно «цивилизованные» эпохи (см. греко-минойский культ пещер и церемонии и инициатические помещения на горе Ида); и естественно находить внутри только следы того, что было, так как естественная защита данного места, а в других местах и совместная работа времени, людей и природных стихий не оставила для наших современников ничего.

Говоря в общем, существует базовая традиционная идея, согласно которой состояние знания и цивилизации было естественным состоянием если не человечества в общем, то, по крайней мере, определенных изначальных элит; и это знание не было «созданным» и приобретенным, как истинный королевский сан не происходит из низов. Жозеф де Местр, после замечания о том, что «естественное» состояние Руссо и его эпигонов (по отношению к дикарям) является лишь последней стадией одичания некоторых племен, которые или были рассеяны, или испытали последствия какой-то деградации или нарушения, повлиявшей на их глубинную сущность, [508]справедливо писал: «в вопросе о сущности и развитии наук нас ослепляет грубый софизм, обвороживший буквально всех: о той эпохе, когда люди непосредственно из причин выводили будущие следствия, мы судим по тем временам, когда они с трудом поднимаются к причинам от следствий, занимаются одними лишь следствиями, утверждают, что искать причины бесполезно или даже вовсе не представляют себе, что такое причина». [509] «Люди обладали знанием изначально, —и не просто знанием, но знанием, отличным от нашего и превосходящим наше, ибо истоки его были выше, что, впрочем, и сделало подобное знание весьма небезопасным. Теперь вы понимаете, почему знание в своих началах всегда было окутано тайной и укрывалось в храмах, где оно в конце концов и угасло, когда огонь его уже не давал света, а только обжигал». [510] Таким образом, мало-помалу, как суррогат, начала формироваться и другая наука, —исключительно человеческая и эмпирическая, которой наши современники так гордятся и которая, как они думают, годится для того, чтобы при помощи нее судить все то, что они считают «цивилизацией». Эта последняя представляет собой тщетную попытку при помощи суррогатов взобраться обратно вверх из неестественного и вырожденного состояния, которое не воспринимается таковым и которое совершенно не похоже на то, что было когда-то.