Восстание против современного мира

Так произошел переход к цивилизации Матери. Из солнечного бога Осирис превратился в лунного, в бога вод в фаллическом смысле, и в бога вина (дионисийской стихии) —таким же образом после прихода Исиды Гор выродился в простой символ бренного мира. [685]Пафос смерти и воскрешения Осириса приобретает мистические и эскапические оттенки, демонстрируя полную противоположность бесстрастной солнечной духовности аристократического культа Ра и «древнего Гора». Часто тип божественной женщины, архетипом которой является Исида, становился посредником в воскрешении и вечной жизни; это образы цариц, носящих преимущественно лотос (как символ перерождения) и «ключ жизни». В этике и в обычаях это отражается в господстве женщины и царицы, которое Геродот и Диодор приписывали позднему египетскому обществу и которое нашло свое типичное выражение в династии так называемых «божественных поклонников» нубийского периода[686] .

Показательно, что в этой связи центр сместился от царского к жреческому символу. Во время двадцать первой династии египетские жрецы вместо стремления служить божественному царю попытались узурпировать царскую власть; на месте фараонов утвердилась фиванская династия царственных жрецов. Таким образом вместо божественной царской власти первых времен появилась жреческая теократия[687] —типичное проявление света Юга. Начиная с этого времени богов стали гораздо меньше почитать как воплощенные присутствия; они стали трансцендентными существами, чья сила по своей сути опосредована жрецами. Солнечно-магическая стадия пришла в упадок —ее сменила «религиозная»: молитва заменила повеление, желание и сентиментализм сменили отождествление и необходимые для этого техники. Например, древнеегипетский заклинатель мог сказать: «Я Амон, оплодотворяющий свою мать. Я обладатель великой силы, Повелитель Меча. Не восставай против меня —я Сет! Не трогай меня —я Гор!». Человек, изображенный в образе Осириса, мог сказать нечто вроде: «Я восстаю как живой бог»; «Я —Единственный, мое бытие —это бытие всех богов в вечности»; «Если [воскресший] желает вашей смерти, о боги, вы умрете; но если он хочет, чтобы выжили, вы будете жить»; «Ты повелеваешь богами». Самые поздние же формы египетской духовности, напротив, отмечены мистическим томлением и мольбами, выходящими на первый план: «О Аммон, Повелитель Молчащих, внимающий зову бедных. Я взываю к тебе в своем мучении... Воистину, ты спаситель!». [688] Так египетский солнечный период окончился упадком, происходящим под знаком Матери. Согласно греческим историкам, из Египта главные деметрически-хтонические культы достигли сначала пеласгов, а потом эллинов. [689] Так или иначе, во взаимосвязи средиземноморских цивилизаций Египту было суждено сыграть роль только в качестве цивилизации исидического типа, находящейся под эгидой отзвука главным образом «лунной» (как и пифагорейская) мудрости и ферментов афродитического упадка и беспокойного народного мистицизма смешанного и эскапистского характера. Мистерии Исиды и Сераписа и царская гетера Клеопатра —вот и все, что Египет представлял собой перед лицом Римской державы.