Восстание рыбаков в Санкт-Барбаре. Транзит. Через океан

— Да, кое-что, — ответил я. — Только ты не должна ни во что вмешиваться, чтобы ничего не напутать. Когда надо будет, тебя вызовут. Придется только поставить свою подпись.

Она слегка отодвинулась от меня и даже подперла голову рукой, чтобы лучше меня разглядеть.

— Мне до сих пор кажется, — сказала она, — что мне помогает чужой человек, появившийся неизвестно откуда, когда я уже не знала, что делать. Незнакомый человек…

Она слегка коснулась моей руки в знак благодарности. И все же, несмотря на то, что у нас было общее дело, она показалась мне вдруг далекой, замкнутой, погруженной в себя.

— Как ты думаешь, долго продлится оформление документов? — спросила она. — Несколько дней или несколько недель? Успею ли я вовремя получить визу? Ведь мой друг хочет уехать как можно скорее.

— Ему так или иначе надо будет задержаться, — ответил я. — Боюсь, что из поездки в Оран ничего не получится. Видно, придется запастись терпением. Придется еще втроем здесь помыкаться.

По ее лицу пробежала тень.

— Втроем? А кто же третий?

— Конечно, я.

Она глядела в окно кафе на людей, которые, нагрузившись вещами, спускались от вокзала, расположенного на холме, к бульвару д’Атен; несколько человек с чемоданами и сумками, ведя за руку детей, вошли в наше кафе.

— Прибыл поезд, — сказала Мари. — Сколько народу приезжает еще со всех концов страны! Из лагерей, из госпиталей, с фронтов. Погляди-ка на ту маленькую девочку с забинтованной головой.

Мы потеснились, чтобы дать место вновь прибывшим: женщине — как мрачно было выражение ее лица! — двум ее сыновьям-подросткам и маленькой девочке с марлевой повязкой на голове — маленькой, но все же слишком большой для плетеной коляски, в которой ее везли.

Мари стиснула пальцы каким-то странным движением, как мне показалось, с отчаянием, но голос ее был спокоен.

— А что, если у консула, когда меня вызовут к нему, окажется и мой муж? Может быть, его пригласят одновременно со мной. Вдруг я приду туда и встречу его?

— Перестань, — сказал я. — Его там не будет. Его присутствие не понадобится. Нам он не нужен.

— Его присутствие не понадобится… Нам он не нужен… Но ведь он может оказаться там и случайно. Нас с тобой ведь тоже свел случай… И с ним я впервые увиделась случайно… И того, другого, врача, я тоже впервые увидела случайно…

Я не понял, к чему ей понадобилось подчеркивать, что все в конечном счете происходит случайно. Мне это не понравилось. Я припомнил, что как-то раз я тоже задумался над тем, о чем она сейчас говорит, но бросил эти мысли, потому что они мне не понравились.

— Его там не будет ни случайно, ни по вызову консула. Не бойся этого, — сказал я.

Я взял в свои ладони ее все еще стиснутые руки. Только тогда они разъединились. Мне мешал взгляд приехавшей женщины, которая, как и все люди с загубленной жизнью, с недоверием смотрела на всякое проявление любви.

VIII

Я теперь ежедневно виделся с Мари. Иногда мы заранее уславливались, иногда встречались случайно. Иногда она сама мне говорила, что разыскивала меня по кафе. Теперь она искала меня, а не покойника. Я клал руку на стол, потому что знал, что Мари коснется ее. Она садилась совсем рядом со мной. Мне тогда казалось, что обстоятельства складываются в мою пользу.

Прислонившись головой к моему плечу, она молча сидела и разглядывала людей, которых, словно кофе в кофейной мельнице, прокручивала в зал вертящаяся дверь. «Вот так, — думал я, — перемалываются их души и тела по нескольку раз в день». Многих из них я знал, кое с кем была знакома Мари, и иногда мы рассказывали друг другу то, что нам было известно об их мытарствах в погоне за визами.

— Мы тоже принадлежим к их числу, — сказала Мари.

Я хотел было возразить ей, но промолчал, потому что в то время мне иногда казалось, что я готов с ней уехать. Остаться с ней здесь? Уехать с ней? Вот две мысли, которые меня тогда терзали.

— День тянется долго, — сказала Мари. — Даже один день тянется долго, когда ничего не делаешь и только ждешь. А если сложить вместе все эти долгие дни, то получится целая пропасть времени. Я сама уже больше не верю, что мой муж находится в городе. Нет никакого смысла его искать. Все равно разминешься. Быть может, он поселился где-нибудь на берегу моря, в одной из окрестных деревень. Быть может, он только изредка приезжает в Марсель… Буду ждать, пока он сам не разыщет меня.

— Ты и без него получишь визу, — сказал я. — У меня есть все основания надеяться.

— Допустим, получу. Что тогда?

— С этой визой ты получишь транзитные визы, а потом разрешение на выезд. Так ведь это делается.

Мари промолчала. Еще минуту назад она была веселой и оживленной, а теперь сидела помрачневшая и печальная, все так же прижавшись головой к моему плечу, не отнимая у меня своих рук, и пристально всматривалась в лица людей, проходивших мимо нас.