Восстание теней [Восхождение тени]

Бриони уже давно уверилась, что дворец Бродхолл немногим безопаснее змеиного гнезда, но усомниться в искренности Энеаса было сложно. Что там Финн говорил о нём, когда они только прибыли в Сиан, сто лет назад? “Он терпелив. Ещё о нём отзываются как о хорошем человеке, добродетельном и храбром. Конечно, так говорят обо всех принцах, пусть даже на деле они оказываются чудовищами…” Бриони подумалось, что она, к своему сожалению, повстречала уже достаточно чудовищ, чтобы судить о людях, и ей казалось невозможным, чтобы этот юноша когда-нибудь стал одним из них. Он действительно был довольно обаятелен, а его визит в покои Бриони несомненно вызовет жгучую зависть у всех остальных женщин Бродхолла — и юных, и старых.

— Я чувствую себя настолько хорошо, насколько можно было бы ожидать, — произнесла она. — Мой трон захвачен врагом, который пытался убить меня — почему мне и пришлось бежать, — и убил моего брата Кендрика, — правда ли последнее, она не знала наверняка, да и Шасо, вроде, в этом сомневался, но сейчас Бриони не свидетельствовала истину пред всеведущими божествами в храме, а пыталась привлечь на свою сторону могущественного союзника. — И теперь он пытается достать меня и здесь, чтобы всё же убить — как я подозреваю.

— Нет! — это был возглас потрясения и отвращения, а не отрицания. — В самом деле? Вы думаете, Толли осмелились бы совершить нечто нечто столь глупое здесь, прямо под носом у короля?

“Королевский нос сейчас повёрнут в другую сторону”, - подумала Бриони, но вслух не сказала.

Жизнь с труппой Мейквелла — теми ещё похабщиками — не прибавила ей подобаюшего принцессе очарования, зато она стала куда как искуснее в актёрстве.

— Я могу лишь сказать, что некоторое время жила здесь в безопасности, но всего день спустя после прибытия посланника Толли кто-то попытался отравить меня.

Энеас сжал свои широкие, с крупными костяшками ладони в кулаки, встал и принялся мерять шагами комнату. Девушки тут же впились в него глазами — благо принц повернулся к ним спиной и стало можно глазеть сколько угодно.

— Прежде всего, теперь вы будете получать все блюда с королевского стола, принцесса, — постановил он. — Таким образом вы сможете пользоваться услугами личных пробователей моего отца. Когда вы будете есть не с нами, еду вам будет приносить один из моих собственных слуг, чтобы мы были уверены, что она осталась безвредной, — он немного помолчал, раздумывая. — Кроме того, если это не заденет вас, я оставлю несколько своих людей охранять ваши покои. Я снова должен уехать и не смогу лично следить за вашей безопасностью, но капитан моей стражи обеспечит вам бдительную охрану как во дворце, так и вне его. И последнее: я прикажу Эразмиусу Джино — надёжному человеку, которому я доверяю, — следить за вашим благополучием постоянно — в особенности, когда меня нет при дворе.

Бриони не была уверена, что ей нравится его последнее предложение (под острым взглядом лорда Джино она чувствовала себя крайне неуютно), но у неё хватало ума не спорить с этим влиятельным и великодушным молодым человеком, когда он пытался помочь ей. Однако при упоминании капитана стражи сердце уколола печаль: она не смогла не вспомнить Ферраса Вансена — который, если верить всем доступным ей источникам, исчез вместе с её братом Барриком после разгромного поражения на Колкановом поле. Признаться, принцесса почувствовала неясное смущение, как будто она позволила этому красавцу-принцу ухаживать за ней, а не просто принимала его помошь и защиту — и как будто бы она обещала что-то Вансену, хотя на самом деле ничего такого Бриони не делала. Сама эта мысль казалась ей глупостью.

И всё же боль ушла нескоро, и девушка надолго погрузилась в молчание, чем, наконец, даже озадачила Энеаса. Пытаясь спасти положение, Ивгения заговорила:

— Куда вы поедете на этот раз, принц Энеас, если мне позволено будет спросить? Весь двор скучает по вам, когда вы в отъезде.

Он поморщился, но Бриони подумалось, что его гримаса относилась больше не к вопросу Ивгении, а к мысли, что люди судачат о нём.

— Я должен вновь отправляться на юг. Маркграф Акионский осаждён с юга ксиссцами, и я поведу своих Храмовых Псов — вместе с остальной армией мы посланы прорвать осаду.

— А затем вы освободите и сам Иеросоль, ваше королевское высочество? — спросила виконтесса.

Он покачал головой.

— Я боюсь, Иеросоль пал, моя леди. Говорят, что только внутренние стены всё ещё держатся — и что даже Лудис Дракава бежал оттуда.

— Что?! — Бриони чуть не упала со стула. — Я ничего не слышала об этом. Нет ли новостей о моём отце, короле Олине?

— Простите, принцесса, но мне ничего не известно. Не думаю, что даже такой варвар, как ксисский автарк, причинит ему вред, но я не верю также, что иеросольцы вообще отдадут его Сулепису. Не забывайте, что они ещё не сдали свой город и могут продержаться довольно долго. Какой-нибудь благородный муж занял место Дракавы, как я полагаю. И всё же, хотел бы я принести вам более счастливые вести.