Восстание в крепости

— Эге, вот оно что! — насмешливо сказал всадник, доставая пистолет из кармана Тайтса. — Хорошенькая игрушка.

Он покрутил пистолет в руках, стараясь разглядеть его, затем спрятал в карман.

— Значит, заришься на чужое добро?! — сурово сказал он. — Тогда получай! — И он залепил Тайтсу такую оплеуху, от которой тот свалился на землю.

— Ну, понравилось? — спросил неизвестный. — Ты лучше со мной дерись, а то нашел к кому приставать! К ребенку!

Тайтс поднялся с земли.

— Погоди, я тебе покажу! — прошипел он, грозя человеку тростью. — Узнаешь, на кого поднял руку!

Незнакомец рассмеялся:

— А ты возьми да назови себя!

Тайтс молчал, стараясь разглядеть в темноте черты лица человека. Это был высокий, крупного телосложения мужчина.

— Чего ж молчишь? Говори, кто ты такой? Познакомимся!

Тайтс продолжал хранить молчание.

Издали донесся голос мальчугана:

— Дяденька, не отпускай его пока, а то он опять ко мне привяжется! Я знаю его, это тот мирза, что у пристава работает.

Незнакомец усмехнулся:

— Ах, вот оно что! А я и не знал, что ты за птица!

Тайтс все молчал.

— Ну, лишился речи? Не хватало в нашей округе тощих — так вот он, появился! Зачем ты приехал сюда? Мало того, что солдат-горемык сослали на чужбину, оторвали от родины, вы им и здесь не даете покоя! Ну, хорошо, солдат вы притесняете по долгу службы, а что вам надо от местных? Чем виноват этот мальчик? Что ты пристал к нему ночью? Отвечай! Нечего прикидываться тихоней! Я знаю, ты из тех, кто может с живого кожу содрать, а сейчас, когда рядом нет городовых, святым прикидываешься!..

Боясь расправы, Тайтс твердо решил молчать до конца.

— Ну, ладно, проваливай к черту! Считай, что тебе везло, легко отделался!

Незнакомец вскочил на коня и ускакал.

Тайтс огляделся, стряхнул пыль с одежды и пошел к городу, досадуя, что темнота помешала ему как следует разглядеть этого человека.

— Высокого роста, широкоплечий, носит бороду. Что еще?.. Мало, очень мало! Разве это приметы? Проклятие! — бормотал он на ходу.

Дома Варвара Степановна, увидев бледное, изможденное лицо мужа, грязную, всю в пыли одежду, сразу принялась причитать:

— Боже мой, на кого ты похож! Что с тобой сделали! Опять попал в какую-то историю! Наверное, из-за того же толстопузого!.. Если так пойдет дальше, ты скоро сойдешь в могилу! — Из глаз ее брызнули слезы, она повалилась на диван. — Я знала, я предчувствовала, что здесь нам придется несладко! Вспомни, разве я не говорила тебе об этом? Ты не послушал меня! Завтра! Завтра же мы уедем отсюда! Я не могу здесь оставаться! Завтра! Ты слышишь?!

Не обращая внимания на слезы жены, Тайтс прошел в соседнюю комнату, остановился перед зеркалом и начал разглядывать свое исцарапанное лицо.

"Как я завтра появлюсь в таком виде на службу? Не рассказывать же, что какой-то незнакомец так разукрасил меня? Еще не забыта история с мешком, а тут уже новая!.. Смеяться будут… И не только смеяться — издеваться, сплетничать!.. Жена права, черт меня дернул приехать в этот проклятый край! Сплошные неудачи!.. Видно, стар становлюсь. Иначе чем объяснить все это? Подобного со мной никогда не случалось!.."

Тайтс достал из портфеля список подозрительных лиц, который был передан ему в первые дни после приезда, и начал просматривать его. Перед фамилией портного Усуба он поставил большой знак вопроса, а в конце списка приписал фамилию лавочника, торгующего письменными принадлежностями. Сейчас он сильно сожалел о том, что до сих пор не установил слежку за портным Усубом.

"Завтра же вызову этого старика и допрошу, — решил он. — Не связан ли он с лавочником, который торгует тетрадями?"

Глава двадцатая

Приезд Улухана имел свои результаты: связи Бакинского комитета с революционными солдатами в Закаталах укрепились. На следующий же день листовки, привезенные Улуханом, через Гарая и Бахрама попали к Григорию Романову.

В то утро, когда Тайтс исчез, пристав Кукиев, считая его убитым, приказал произвести обыск в доме Гарая. Но обнаружив там тела Тайтса, урядник Алибек и городовые начали обыскивать другие дома на этой улице. Постепенно они приблизились к лавке письменных принадлежностей, к которой в это время подходил Григорий Романов.

Заметив городовых, солдат поспешил войти в лавочку и сделал вид, будто собирается что-то купить. Он не сводил глаз с дверей. Увидев, что городовые приближаются к лавке, он решил, что они идут за ним, и был охвачен одной мыслью: куда спрятать листовки, полученные им полчаса назад. Улучив момент, он вытащил из кармана пачку листовок и сунул их под тетради, лежавшие в стороне на прилавке.

Но Алибек и городовые прошли мимо лавки, даже не заглянув в нее.

Григорий облегченно вздохнул. Лавочник не смотрел в его сторону. Григорий вытащил пачку листовок из-под тетрадей и снова спрятал их в карман. Но одна листовка так и осталась между тетрадей.

Купив у лавочника конверт, Григорий направился к себе в казарму. Здесь его подстерегала новая неожиданность: он увидел перед воротами поручика Варламова.

"Странно, что ему здесь надо? — подумал Григорий. — Варламов зря не приходит".