Восстание в крепости

Жена пристава и подполковник Добровольский все еще флиртовали в саду. Немного погодя Сирануш увидела, что они направляются к дому. Через несколько минут штора окна, выходящего в сад, опустилась.

Сирануш в сердцах плюнула на землю.

Вернувшись домой, Лалезар-ханум начала собираться на базар. Она уже вышла на веранду с корзинкой, как вдруг в калитку постучали.

— Кто там? — спросила она.

Калитка открылась, и она увидела незнакомого человека.

— Вам кого?

Незнакомец, войдя во двор, остановился под зеленым навесом.

— Извините меня, пожалуйста, — сказал он. — Не сдается ли у вас комната?

Лалезар-ханум удивилась, так как к ней никто никогда не обращался с подобной просьбой.

— Я не сдаю комнат, — ответила она. — Кто прислал вас ко мне?

Незнакомец замялся.

— Никто, просто я захожу подряд в каждый дом и спрашиваю.

— У меня нет комнат для жильцов.

Незнакомец извинился и ушел.

Лалезар-ханум подумала, что, очевидно, это приезжий. Она спустилась во двор и заперла калитку на засов, затем через маленькую калиточку в саду прошла к Сирануш.

Та еще собирала фасоль. Учительница подошла к ней и поинтересовалась, не приходил ли к ним кто-нибудь снимать угол. Соседка ответила, что никого не было.

Лалезар-ханум задумалась: ведь незнакомец сказал, что он заходит в каждый дом. Она зашла к соседям, живущим напротив. Выяснилось, что и к ним никто не обращался.

"Как же это надо понимать? — размышляла Лалезар-ханум. — Незнакомец был только у меня. И явно соврал мне. Может быть, властям уже известно про листовки? Неужели кто-то выдал меня? Тогда надо сейчас же вернуться и спрятать их понадежнее. В городе что-то происходит, это ясно. В последние дни солдат не выпускают из казарм. Почему они и вернули листовки. Все это не зря. Что-то происходит".

Лалезар-ханум стояла на улице, не зная, на что решиться. В конце концов она подумала, что лучше пока не трогать листовки, спрятаны они надежно, а к ней в любую минуту могут нагрянуть с обыском.

Она направилась к базару.

Проходя мимо источника, учительница увидела того самого человека, который приходил к ней с просьбой сдать ему комнату. Он шел с урядником Алибеком и, улыбаясь, о чем-то говорил ему.

Лалезар-ханум поспешила завернуть за угол.

Итак, она не ошиблась в своих подозрениях. Очевидно, мужчина был подослан к ней с определенной целью.

На базаре учительница была недолго. Она твердо решила не трогать листовки. Тайник, в котором они были спрятаны, известен только пастушонку Азизу. А в этом пареньке она была уверена, как в себе.

Лалезар-ханум ждала до вечера. Никто не приходил.

Наступили сумерки. По улице прошло стадо. Пастушо-нок Азиз, загнав корову Сирануш в хлев, через внутреннюю калитку в саду прошел к Лалезар-ханум и передал ей записку, затем тем же путем вернулся на улицу.

Записка была от Бахрама. Он писал, что приставу сообщили о том, что в город тайно привезено оружие. "В городе идут обыски. Будьте осторожны", — писал он в конце, намекал на листовки.

Лалезар-ханум немного успокоилась. "Если они думают найти у меня оружие, пусть приходят. Самое главное, я должна уберечь листовки".

Ночью были произведены обыски в домах всех тех, чьи имена значились в списке Тайтса.

Обыск был произведен даже в доме лавочника, торгующего письменными принадлежностями, который был включен в злополучный список совсем недавно. Бедняга так перепугался, что ему потребовалось срочно выйти во двор. Его выпустили в одном нижнем белье. Шли минуты, а он не возвращался. Тайтс заподозрил недоброе и велел городовому осмотреть уборную. Городовой постучал, ему никто не ответил; он дернул дверцу и сорвал ее с крючка. Лавочник лежал в глубоком обмороке. Его вытащили во двор, где он вскоре пришел в себя.

Глава двадцать четвертая

Срочный отъезд пристава Кукиева в Нуху, вызов Тайтсом почтмейстера Ашота в участок, грубая слежка за подозреваемыми людьми и, наконец, ночные обыски — все это было связано с действиями подполковника Добровольского. Однажды в полночь командир батальона позвонил приставу Кукиеву домой и сообщил, что в город тайком доставлено оружие для подпольной организации. Он сказал также, что, очевидно, из Нухи скоро выедет еще один фургон с оружием.

Получив эти сведения, Кукиев призвал к себе Тайтса и еще кое-кого из доверенных лиц и сделал срочные распоряжения, возложив ответственность за их выполнение на Тайтса. При этом он сообщил, что сам должен отправиться в Нуху, так как подполковник Добровольский настаивает на его личном участии в поимке лиц, переправляющих оружие в Закаталы.

Надо сказать, что Добровольский направлял пристава в Нуху совсем по другой причине, имевшей отношение к сугубо личным делам, скажем точнее, к делам сердечным.

Бахрам потерял покой. Он решил, что люди, прятавшие оружие, проговорились кому-нибудь. Он разыскал их всех и начал расспрашивать. Но те поклялись, что ни с кем и словом не обмолвились об оружии. Бахрам немного успокоился. Тем не менее он продолжал доискиваться истины. Наконец он решил, что, очевидно, Дружин был схвачен на обратном пути.