Восстание в пустыне

Перед рассветом следующего дня на австралийском аэродроме стояли два истребителя «бристоль» и один «DN-9». В одном сидел капитан воздушных сил сэр Росс Смит, мой старый пилот, которому доверили летать на новом самолете типа «хандли-пейдж», единственной в Египте машине этого класса, являвшейся гордостью Салмонд а.

Мы добрались до Умтайе за один час. Армия уже ушла. Отсюда мы отправились обратно в Ум-эль-Сураб, где и нашли ее. Арабы, услышав шум аэропланов, начали прятаться, но Юнг подал нам сигнал посадки и зажег дымовые снаряды.

Росс Смит озабоченно измерил шагами длину и ширину приготовленной площадки и исследовал ее недостатки. Когда готовили завтрак, он присоединился к нам с просветленным лицом. Почва вполне подходила для самолета «хандли-пейдж». Юнг рассказал нам о многократных бомбардировках, которнм они подверглись вчера и позавчера, потеряв убитыми нескольких солдат и артиллеристов. Эти обстрелы так измучили войска, что ночью они двинулись в Ум-эль-Сураб. Однако идиоты турки продолжали бомбардировать Умтайе, хотя наши люди отправлялись туда за водой лишь в полдень и ночью, когда военные действия не производились.

Я также узнал о последнем взрыве полотна железной дороги, произведенном Уинтертоном. При этом произошел забавный случай: он встретил какого-то неизвестного ему солдата и объяснил ему на ломаном арабском языке, как хорошо идут дела. Солдат возблагодарил Бога за его милости и исчез во мраке, а минуту спустя турки со всех сторон открыли пулеметный огонь. Несмотря на это, Уинтертон использовал все свои снаряды и отступил в полном порядке, не понеся никаких потерь.

К нам подошел Насир и начал передавать местные сплетни о том, что такой-то ранен, такой-то убит, что один клан готов был присоединиться к нам и некоторые из его людей уже присоединились, но остальные ушли домой.

Три сверкающих аэроплана очень воодушевили арабов. Они восхваляли англичан и свое собственное мужество и выносливость, когда я рассказывал им почти невероятную эпопею об успехах Алленби: Наблус взят, Афуле взято, взяты Бей-Сан, Семах и Хайфа. По лагерю пробежала дрожь восторга и самоуверенности. Я решил вызвать Фейсала и Нури Шаалана, чтобы они приняли участие в последнем бою.

Тем временем наступило время для завтрака, и в воздухе запахло колбасой. Мы сели в круг и приготовились было к еде, но караульный на разрушенной башне закричал:

— Аэроплан в воздухе!

Аэроплан приближался со стороны Дераа. Наши австралийцы яростно бросились со всех ног к своим еще не остывшим аэропланам и в одну минуту подготовили их к отлету. Росс Смит со своим наблюдателем вскочил в один из них и, как кошка, вскарабкался наверх. За ним поднялся лейтенант Питере, а третий летчик стоял возле «DN-9» и упорно смотрел на меня.

Я притворился, что не понимаю его. Нет, я вовсе не собирался принимать участие в воздушном бою, и меня не интересовало мнение пилота. Ведь он был тел в Азрак, и я отправился с ним, чтобы повидать Фейсала.

Мы вернулись в Азрак спустя всего лишь тридцать часов с того времени, как его покинули. Я повернул гуркхов и египтян обратно, чтобы они присоединились к армии для новых подрывных работ на севере. Мы забрались с Фейсалом и Нури Шааланом в зеленый «воксхолл»[99] и направились в Ум-эль-Сураб, чтобы присутствовать при прибытии «хандли-пеиджа».

Мы быстро передвигались по ровным голышам или глинистым равнинам, и наш мощный автомобиль пыхтел вовсю, но счастье нам не улыбалось. Пришло донесение о несогласиях среди арабов, и мы были вынуждены свернуть в сторону к одному из местных лагерей племени сирхан. Однако мы извлекли пользу из потери времени, приказав их бойцам выступить в Умтайе.

Наш автомобиль опять ринулся на север. Не доезжая двадцати миль до Ум-эль-Сураба, мы заметили одинокого бедуина, бегущего к югу со всех ног. Ветер развевал его седые волосы и бороду. Он изменил направление, чтобы пробежать мимо нас, и, размахивая костлявыми руками, крикнул:

— Самый большой аэроплан в мире!

Затем он опять повернул на юг, чтобы разгласить между палатками свою великую весть.

В Ум-эль-Сурабе на траве величественно стоял «хандли». Самолеты «бристоль», как птенцы, приютились под его широко распростертыми крыльями. Арабы любовались им, говоря:

— Наконец-то нам в самом деле прислали настоящий аэроплан. Ведь эти штуки были лишь его жеребятами.

Еще не наступила ночь, как слух о нем достиг холмов Джебель-Друза и долин Хаурана.

С аэропланом прибыл сам Бортон, чтобы договориться о помощи. Мы беседовали с ним, в то время как наши люди вытаскивали из корпуса самолета и сеток для бомб целую тонну бензина, нефть и запасные части для истребителей, чай, сахар и довольствие для наших людей, письма, телеграммы агентства Рейтер и всякие медикаменты для нас. Затем в ранних сумерках огромный самолет поднялся в воздух и направился в Рамлу с согласованной программой ночной бомбардировки Дераа и Мафрака, чтобы завершить развал железнодорожного движения, начало которому положил наш пироксилин.