Восстание в пустыне

Я проснулся освеженным и узнал местность. Мы поспешно двинулись вперед, миновав египтян, и рано днем добрались до Азрака. Там находились Фейсал и Нури Шаалан, горя желанием услышать наши новости. Я все подробно рассказал и вслед за тем отправился к Маршаллу во временный госпиталь.

На рассвете прибыл самолет из Палестины, и мы услышали первую изумительную весть о победе Алленби. Он вдребезги разбил турок, прорвался через их фронт и далеко отогнал неприятеля[97]. Картина нашего военного положения изменилась, мы срочно сообщили Фейсалу о новостях, советуя ему поднять всеобщее восстание, чтобы использовать благоприятную ситуацию.

Час спустя я благополучно прибыл в Палестину. Воздушный отряд дал мне в Рамле автомобиль, чтобы я добрался до ставки главнокомандующего, где великий Алленби пребывал в состоянии полной неподвижности. Лишь в глазах его загорался огонь, когда Боле, суетясь, докладывал каждые пятнадцать минут о все растущем успехе. Алленби был настолько уверен в нем еще до своего выступления в поход, что донесения были ему почти скучны.

Он набросал мне план своих дальнейших действий. Историческая Палестина находилась в его руках, и разбитые турки, засев в горах, ожидали, что его погоня за ними ослабеет. Но Алленби не помышлял ни о чем подобном! Генералы Бартоломью и Эванс приготовились нанести три новых удара: один через Иордан по Амману силами новозеландских войск генерала Чейтора; второй — через Иордан на Дераа силами генерала Барроу и его индусов; третий — через Иордан по Кунетре австралийскими войсками генерала Чавела. Чейтор остался бы на отдыхе в Аммане, Барроу и Чавел же, осуществив первую часть плана, устремились бы к Дамаску. Мы должны были помогать на всех трех направлениях, и я не мог угрожать Дамаску, пока все мы не соединимся.

Я объяснил, что наши планы рушатся из-за слабости воздушных сил. Алленби нажал звонок, и уже через несколько минут вице-маршал воздушного флота Салмонд и командир воздушного флота Бортон совещались с нами. Их аэропланы являлись необходимой частью в плане Алленби (этот человек в совершенстве умел использовать пехоту и кавалерию, артиллерию и воздушный флот, морской флот и броневики, маскировки и нерегулярные войска и каждую отдельную часть порознь наилучшим образом!) — и они уже выполняли предназначенную им роль. Небо везде ускользнуло из рук турок, исключая наш фланг, что я умышленно подчеркнул. Тем лучше, заявил Салмонд, они пошлют два истребителя «бристоль» для операций в Умтайе, пока они нам будут нужны. Есть ли у нас запасные части к ним? Бензин? Ни капли? Как его можно туда доставить? Только воздушным путем? Воздушно-боевым отрядом? Неслыханное дело!

Однако Салмонд и Бортон были людьми, жадными до новшеств. Они наметили грузы для «DN-9» и «хандли-пейджа»[98], а Алленби сидел рядом и улыбался, уверенный, что все будет сделано. По его плану сотрудничество воздушного флота осуществлялось умело и гибко, служба связи была совершенна и быстра. Именно Королевский воздушный флот превратил отступление турок в бегство, именно он уничтожил их телефонную и телеграфную связь, блокировал обозные колонны, рассеял пехотные части неприятеля. Салмонд и Бортон принимали участие не только в тактической деятельности Алленби, но и в его стратегии. Кульминационным моментом воздушной атаки являлся разгром злополучных турок в долине, по которой Эсдраелон сбегает к Иордану у Бей-Сана. Современное автомобильное шоссе — единственный путь, пользуясь которым турецкие дивизии могли спастись бегством, — шло зигзагами между скалой и пропастью в смертоносном ущелье. В течение четырех часов наши аэропланы, сменяя друг друга над обреченными колоннами турок, подвергли их дождю из девяти тонн бомб и гранат и пятидесяти тысяч патронов мелкокалиберных орудий. Когда дым рассеялся, стало видно, что в рядах неприятеля исчезли всякие следы военной организации. Они превратились в отряд трепещущих беглецов, спасающих свою жизнь, прячась за каждым выступом обширных холмов. Турецким командирам так и не удалось снова собрать их. Когда на следующий день наша кавалерия вступила в безмолвную долину, она насчитала девяносто орудий, пятьдесят грузовиков и около тысячи повозок, брошенных со всеми принадлежностями. Королевский воздушный флот потерял четырех человек убитыми. Турки же — целый корпус.

Начальники воздушного флота обратились ко мне с вопросом, достаточно ли удобны наши посадочные площадки для спуска самолета «хандли-пейдж» с полным грузом. Я лишь один раз видел огромный самолет под его навесом, но решительно ответил: «Да!»

Однако они предпочли на следующий день послать со мной эксперта, чтобы убедиться в этом. Салмонд поднялся и сказал:

— Отлично, сэр, мы сделаем все необходимое.

Я вышел, чтобы позавтракать.