Восстание вассала

– Ты чего так загадочно улыбаешься? – полюбопытствовал Александр.

Опустив детали, Багрянский поделился своими мыслями, но не встретил, как бывало не раз прежде, привычного энтузиазма соавтора.

– Вот провокатор. Бахтин хочет втянуть нас в историю. Я только на мгновение представил, что будет, займись мы этим…

– А что будет? – наигранно-наивно полюбопытствовал Лев. – Значит, ты веришь, что такое возможно? В принципе?

Закурив очередную сигарету, Александр продолжил мысль:

– Такое, признаюсь, представить трудно. Это за колючей проволокой Дениса еще можно было бы представить гигантом. Но за ее пределами?! Я, как ты говоришь, «в принципе» не могу представить, как он мог уцелеть после аварии, о которой живописали газеты.

Но если бы даже отделался царапинами, как он мог продержаться в тамошнюю стужу, при девственном безлюдии тех мест? Да еще так удачно скрыться? Фантастика!

– А если это вообще трюк? – вновь спросил Багрянский.

– В каком смысле? – не понял Духон.

– Например, власти не захотели публично делать подарок его маме к золотой свадьбе, но этаким эксцентрическим способом – побег, авария, пропасть – раз и навсегда избавиться от темы бунтаря-олигарха. А на самом деле отправили его, как посылку, куда-нибудь к своим друзьям, например, в Венесуэлу?! И он там сейчас марихуану покуривает, отдыхает…

– Ты, видно, совсем тронулся, приятель, от своих литературных галлюцинаций. Этого не могло быть по оп-ре-деле-нию. Ни Денис на это бы не пошел, ни, тем более, его закадычный враг из-за «Стенки».

Одновременно Александр стал машинально шарить по Интернету в поисках хоть каких-нибудь упоминаний о неожиданно возникшей теме.

– Пусто, – недовольно пробурчал он.

– Что именно?

– Пусто. Все пусто. Везде пусто, – раздраженно добавил он. – В Интернете пусто, ни единого упоминания. У тебя в голове пусто, если лезешь с подобными бреднями. У Бахтина пусто, если нечем заняться. И вообще, дай мне, наконец, поработать. Давай, Багрянский, топай ножками. Гуляй…

Уже за дверью Лев услышал его продолжающиеся стенания: «Счас все брошу и займусь поисками… Больше делать нечего… Этого еще не хватало… Вечно втягивают в свои интрижки…»

Дальше Багрянский слушать не стал и быстро вошел в лифт. Но, не успев доехать до подземного гаража, он услышал, как завибрировал в кармане мобильник. Кто звонил, догадаться не составило труда.

– Кстати, я вот тут подумал, почему бы нам не поужинать с Борисом Фиратовичем? Заодно и Мацкевича предупреди, а то засиделся в своем агентстве, – услышал Лев в трубку. – Только место чтоб было не тусовочное. Например, у твоих друзей-таджиков, в «Барбарисе». Там такие лепешки, пальчики оближешь. И ни одна душа меня не узнает. И вот еще что, о наших с тобой думах до поры до времени не делись. Послушаем мужиков.

Багрянскому уже все было ясно. Его друг явно заглотнул наживку.

…В восемь часов вечера все четверо уже сидели в кафе в районе Тверских-Ямских улиц, в кафе «Барбарис», милом заведении с живой музыкой, что создавало здесь неповторимый уют.

После перемены закусок Духон первым нашел в себе силы оторваться от еды и с грустью посмотрел на Бахтина:

– Ну что, душа моя, зачем мы вам понадобились? Вы же, насколько я помню, в деле Даниста даже не принимали участия. Там, кажется, ваш питерский коллега усердствовал?

– Так в том-то и весь цимес, уважаемый Александр Павлович. Как я понял, той бригаде совершенно ни к чему копать. Или, если уж копать, так чужими руками, – наклонившись к Духону, доверительно сообщил адвокат.

– Не шепчитесь, прошу. Ничего не слышно, а тут еще музыка… Леонид Сергеевич вообще пока не знает, по какому поводу мы тут собрались.

Бывший главный аналитик КГБ Мацкевич важно поддержал критику едва заметным кивком.

– Я действительно ни сном ни духом, господа.

– И то верно, – согласился Духон. – Борис Фиратович, просветите компанию.

– Трудно рассказывать что-то, когда и рассказывать практически нечего. Предположения, сплетни, догадки… – Бахтин наморщил лоб, привычным движением руки освободив от него седеющую прядь волос. – Первыми забили тревогу родители Даниста. Мол, предъявите тело. Нет тела – нечего говорить о смерти их сына. Очевидно, что именно они подняли на ноги адвокатов, частных сыскарей, может, еще какие-то силы.

– А я их понимаю! Действительно, откуда точно узнали, что олигарх погиб? Ни в одном сообщении на эту тему конкретики нет. Да, машина рухнула в пропасть! Да, горная река! Но мало ли каких чудес не бывает на свете?! – затарахтел Багрянский, почему-то повернувшись при этом к полковнику Мацкевичу.

– Что вы на меня, Лев Владимирович, так смотрите? Я почем знаю? – недовольно ответил тот. – Я вообще только-только начинаю понимать, о чем речь.

– Как «почем»? Вы же, Леонид Сергеевич, единственный в нашей компании были на госслужбе. И еще какой!!! Вы должны знать, чувствовать, наконец.