Восстание вассала

Принесли шашлык на лепешках, в центр стола водрузили блюдо с пловом, способное своими ароматами заставить забыть все на свете. Так или иначе, это дало возможность задуматься над повисшим в воздухе вопросом. Только, пожалуй, адвокат активно занялся едой, скорее всего, ему было что-то известно более остальных.

– Могу лишь навести справки. По своим, так сказать, каналам, – наконец произнес Мацкевич, понимая, что от него не отстанут. Некогда высокопоставленный комитетский чиновник привык выражаться кратко и без особых эмоций.

– Прошу вас, это надо обязательно сделать, – то ли поддержал его Духон, то ли просто подбодрил директора своего сыскного агентства. – А вы, Борис Фиратович, не молчите. Выкладывайте, что еще имеете за душой. Да и оставьте, наконец, в покое плов, он от вас никуда не денется. Глядя на вас, можно подумать, что вы не ели как минимум неделю.

С явным недовольством отодвинув тарелку, Бахтин обезоруживающе развел руками.

– Вкусно же безумно! – объяснил он и продолжил по делу: – Факт пока один – тела нет. Но странно при этом другое. Родители известной вам персоны утверждают, что за ними следят, а домашний телефон прослушивается. Как вам это нравится?

Но и это еще не все. Какие-то люди, явно не из ЖЭКа и не из прокуратуры, несколько раз звонили им и задавали странные вопросы, которые, если серьезно проанализировать, могут подтолкнуть к предположению, что их сын тогда, в ноябре прошлого года, не погиб.

– Чушь, однако, получается, – пробормотал Лев.

– Ваш вердикт, мой друг, несколько скоропалителен, что, собственно, присуще журналистам, даже переквалифицировавшимся в литераторы, – заметил адвокат, подмигнув при этом Духону. Мол, как я вашего соавтора слегка «укусил»? – Как раз не чушь. Поэтому мои коллеги и заподозрили нечто.

– Простите, Борис Фиратович, что это за люди, которые, как вы говорите, не из ЖЭКа? – спросил Духон.

– То-то и оно. Адвокат Даниста пытался навести справки. Пусто.

– Как так? Марсиане?

– Поймите, дорогой Александр Павлович. Родители Даниста за эти годы были столько раз унижены, столько хлебнули горя, что им уже практически все равно, кто звонит, кто задает вопросы. Одна шайка-лейка, считают они. Вы только встаньте на их место!

Знаменитый адвокат незаметно-незаметно возвысил голос до уровня фальцета, видимо, забыв на мгновение, что он не в зале суда и перед ним не судья и присяжные, а всего лишь трое добровольцев, которых он призвал на благие дела.

– На нас оборачиваются, – легонько подтолкнул его локтем Багрянский.

Не обращая на соседа по столу никакого внимания, Бахтин вновь обратился к Духону:

– И что вы мне скажете?!

– Ничего я вам «этакого» не скажу. И ни на чье место вставать не собираюсь. Не дай господь! Мне только этого не хватало для полноты счастья. Втягиваете, понимаете ли, нас… Вот пусть Леонид Сергеевич встает на чье угодно место. Ему по роду деятельности приписано.

Духон повернулся к Мацкевичу.

«А наш доблестный аналитик постарел, – невольно подумал он. – Если бы в свое время его не вытянули после инфаркта на живое дело, совсем Леонид Сергеевич закис бы на пенсии. Ведь только языком мелют, что эфэсбэшник на пенсию не уходит. Еще как уходит. Или выталкивают. Причем почему-то лучших».

Мацкевич молчал. Уж кто-кто, а он всей своей прошлой жизнью, сначала в КГБ, а затем и ФСБ в качестве начальника аналитической службы этих серьезных ведомств, знал цену словам и собственным суждениям на тот или иной счет. Сейчас ему предлагали высказаться по столь деликатному поводу, что невольно задумаешься о смысле и последствиях сказанного. Ко всему еще, он не мог никак избавиться от, мягко говоря, личной «несимпатии» к Данисту в бытность его олигархом и «несочувствия» – в бытность заключенным. Но это, как говорится, его право.

Что бы он сейчас ни сказал, сегодняшними посиделками за пловом история не закончится. Наверняка Духон захочет продолжения – на то он и босс. Да, конечно, он тоже бывший олигарх, но ведь именно он пять лет назад подобрал его, Мацкевича, практически с улицы…

Хотя, кто знает, окажись он случаем на службе у олигарха, которого посадили, может, и с ним бы смирился, как смирились многие коллеги, оказавшиеся сначала не у дел, а потом под крылом разных олигархов. Впрочем, чего гадать?! Его не об этом сейчас спрашивают.

– Вы спрашиваете меня, что за люди ищут подтверждения гибели этого заключенного? По первому ощущению, все, кто угодно, но не ФСБ. – Мацкевич усиленно потер переносицу, словно у него именно там находился центр ощущений. – Сдается мне, что не ФСБ. Погиб? Как говорится, кобыла с возу.

А вот искать подтверждения его гибели могут, помимо родителей, все, кто угодно. Например, подельники по бизнесу – типа, мол, не рассчитался. Или другие подельники, которые стерегут добро олигарха, при этом спят и видят, скорей бы тот удавился или вот, как случилось, погиб. Естественно, не терпится заняться распилом «наследства».

Мацкевич уже загнул три пальца в своей сухонькой ладошке, но свободные еще были.

– Плохо же вы о людях думаете, Леонид Сергеевич! – язвительно заметил Бахтин.