Восстановление самости

Но как современная физика принимает корпускулярно-волновую двойственность материи, так и современный психоанализ принимает структурно-самостную двойственность человека и объектно-нарциссическую двойственность аналитической работы с переносом. X. Кохут пишет: «Современная физика — Эйнштейна и особенно Планка и Бора — остается по-прежнему физикой, несмотря на то, что эти исследователи сосредоточились на неизведанных ранее сторонах физической реальности и были вынуждены создать формулировки, отличные от формулировок классической физики Ньютона. Должно ли отношение психоаналитиков к своей науке отличаться от отношения физиков к своей?»

У психологии самости можно обнаружить немало аналогий с квантовой физикой. Одним из краеугольных камней психоанализа Фрейда является не только связь сегодняшних проблем пациентов с перипетиями и травмами раннего детства, но и способность пациентов рано или поздно вспомнить и осознать эти события детства. Я остановлюсь только на трех наиболее частых причинах невозможности вспомнить, вербализовать и осознать какие-то события детства. Первая: человек вообще способен (в результате длительной психоаналитической регрессии) вспомнить и вербализовать только события, случившиеся после формирования у него фразовой речи и памяти (примерно это конец 2-го года жизни). Таким образом, события первых двух лет в основном невербализуемы и неосознаваемы. Вторая причина: из более поздних событий детства тоже не все могут быть восстановлены. В статье «Воспоминание, воспроизведение и переработка» Фрейд писал, что какую-то часть событий детства пациент вспоминает (это больше относится к истерикам), а какую-то часть событий воспроизводит в поведении (чаще это бывает у пациентов с навязчивостями). Обычно трудности вербализации и осознания такого воспроизводства (отыгрывания) связаны со слишком сильной травматизацией и, соответственно, с большим страхом снова столкнуться с очень сильной травматической болью в аналитическом процессе. Третья причина: можно вспомнить то, что происходило, но нельзя вспомнить то, чего не произошло, но должно было произойти, если бы родители были «достаточно хороши», чтобы ответить на потребности развития ребенка. Эта мысль была высказана Д. Винникоттом в связи с так называемым «негативным травмированием»: травмой является не только то плохое, что случилось, но и то хорошее, что не случилось в процессе развития, а должно было случиться. Об этом же говорит X. Кохут, когда пишет о невыполнении родителями своей роли адекватного зеркального отражения грандиозной самости ребенка и их неспособности предоставить возможность для адекватной идеализации грандиозных родительских объектов.

Таким образом, вхождение современного психоанализа в те сферы психики, в которых невозможны воспоминания, вербализация, осознание, требует совершенно других подходов по сравнению с проработкой уровня эдиповых проблем фрейдовского периода. И проработка проблем самости частично минует осознание (даже при успешном анализе). Восстановление в памяти травмирующих психику событий детства с помощью анализа Фрейда можно сравнить с объяснением движения тел влиянием силы земного тяготения в физике Ньютона — эти события вполне реальны и представимы. А затрудненность воспоминаний, вербализации и осознания неслучившихся событий в современном анализе можно сравнить с изучением движения элементарных частиц в квантовой физике, которое для обыденного сознания нереально, его невозможно представить (например: как повлияет на развитие психики расщепление в результате «неслучивгаегося» контакта с объектом?) Поэтому появляются такие термины, как «теория относительности», «принцип неопределенности», и т. д. И X. Кохут называет нарциссический перенос не переносом, если сравнивать его с неврозом переноса у эдиповых пациентов, а «переносоподобным состоянием». Фрейд писал, что у нарциссических пациентов перенос вообще не развивается, и они не доступны анализу. Но, видимо, нужно было обладать особой психической чувствительностью, которой обладал X. Кохут, чтобы ощутить столь слабые психические проявления. И в современной физике «слабые поля» стали активно изучаться.

Конечно, вхождение в такую зыбкую сферу ставит психоанализ на грань науки и псевдонауки, что часто подчеркивают критики теории X. Кохута. Но на самом деле это разрушает не науку, а наши ограничения в способности осознавать что-то совершенно новое. И, конечно, зыбкость новых сфер изучения психики требует от аналитиков еще более скрупулезного и ответственного подхода к своей науке, чтобы не уйти в область парапсихологии и колдовства. Но это тоже закономерность: при многих новых открытиях в совершенно разных областях науки у скептиков возникали аналогичные опасения, в «еретичности» новых теорий.