Восстаньте из праха

Иногда по вечерам, когда Бартон мог спокойно насладиться одной из превосходных сигар, что безотказно поставляла его чаша, он пытался проанализировать ситуацию. Кому должен он доверять — этикам или этому Отступнику, Таинственному Пришельцу? Или лгала и та, и другая сторона?

Почему Пришелец нуждался в нем, почему хотел, чтобы он затормозил ход гигантского всепланетного механизма? И разве мог Бартон, ничтожное человеческое существо, так ограниченное в своих возможностях, гонимое и преследуемое по всей долине, помочь чем-нибудь Отступнику?

Одно было несомненным. Вряд ли Пришелец заинтересовался бы Бартоном, если бы не нуждался в нем. Отступник хотел, чтобы Бартон попал в Башню на северном полюсе.

Но почему?

Бартону потребовалось две недели, чтобы придумать единственное правдоподобное объяснение.

Пришелец утверждал, что он, подобно другим этикам, не способен сам лишить жизни человеческое существо. Но он мог со спокойной совестью предложить грязную работу другому — о чем свидетельствовала капсула с ядом, которую он вручил Бартону. Итак, он хотел, чтобы Бартон попал в Замок с определенной целью. Он хотел, чтобы Бартон убивал — убивал для него! Он собирался выпустить тигра на свой народ, открыть потайной лаз для наемного убийцы!

Но убийца потребует платы. Что мог предложить Пришелец в качестве таковой?

Бартон глубоко затянулся и отхлебнул глоток крепчайшего бурбона. Ну что ж, отлично. Пришелец желает использовать его. Но пусть он поостережется. Бартон тоже хочет использовать его.

К исходу третьего месяца Бартон решил, что пора размышлений закончилась. Наступило время трогаться в путь.

Решение пришло к нему импульсивно. Он купался у берега и, внезапно развернувшись, поплыл на середину Реки. Затем нырнул и пошел вниз, все глубже и глубже — так глубоко, чтобы тело, подчиняясь инстинктивной тяге к жизни, не смогло предать его. В последний момент он подумал, что рыбы съедят его плоть и кости лягут в придонный ил на глубине тысячи футов. Так будет лучше. Он не хотел, чтобы тело его попало в руки этиков. Если Пришелец сказал правду, только полный распад клеток мозга может предохранить его память от сканирования; иначе все, что он видел и слышал, станет доступно Их приборам.

В течение следующих семи лет удача сопутствовала ему. Как ему казалось, агентам этиков ни разу не удалось напасть на его след. Таинственный союзник Бартона не давал о себе знать; возможно, он тоже не мог разыскать его. Это представлялось Бартону наиболее вероятным; порой даже он сам не имел представления, в какой части долины находится, как далеко или близко от верховьев Реки и центра в Туманном Замке. Он двигался, двигался, двигался, не останавливаясь нигде дольше трех-четырех дней. И однажды он понял, что, должно быть, установил своеобразный рекорд. Смерть, неразлучная спутница, стала его второй натурой.

Если его подсчеты были верны, он садился в Экспресс Самоубийства семьсот семьдесят семь раз.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Временами Бартон думал о себе как о кузнечике, который скачет вокруг планеты, бросается во мрак смерти, приземляется где-то и щиплет траву, настороженно разыскивая признаки стремительно надвигающейся тени хищного сорокопу-та-этика. Огромный луг человечества дарил ему встречи с разными травинками; отведав их, он снова отправлялся в путь.

Иногда он думал о себе как о неводе, выхватывающем то здесь, то там отдельные экземпляры, обитающие в гигантском человеческом море. Он выловил несколько крупных рыб и множество плотвы; впрочем, от мелкой рыбешки можно было научиться тому же — если не большему — что и от крупной.

Сравнение с неводом, однако, казалось ему неприятным; оно напоминало, что существует гораздо более обширная сеть, с которой охотятся на него самого.

Однако какие бы сравнения и аналогии он ни использовал, личность его стала почти легендарной в долине. Причем настолько, что он сам уже сталкивался несколько раз с историями о Бар-тоне-цыгане или Скитальце Ричарде, как звали его в англоязычных областях, и Лазере, Бродящем по свету — под таким именем он был тоже известен во многих районах долины. Это несколько тревожило его; он опасался, что этики могли раскрыть тайну Экспресса Самоубийства и расставить ему ловушку. А если они догадаются о конечной цели его странствий, то ловушка захлопнется в тот момент, когда он попадет в верховья Реки.