Восставшие из небытия. Антология писателей Ди-Пи и второй эмиграции.

Он вышел, с натуги багровый,
С подвязанной косо щекой,
Уселся над лесом, и кровью
Истек, и, блестящий такой,

Отравился в путь. А прохлада

Ночная ласкала его.
Но выше ему было надо
Светить золотой головой.

Никто не мешал. Успокоен,

Он пристально сверху смотрел,
Как в озере был он удвоен
И в стеклах, холодный, горел.

Но в пятом часу застеклянил

Пространное небо рассвет.
Не сдался еще на поляне
Насвеченный месяцем след.

Потом рассвело. И, вставая,

Все заняты были своим.
И месяц, ненужный, истаял,
И, белый, сквозил голубым.

Земля

Как толченый кирпич – эта красная глина,
И колются космы травы.
Как до кости, до камня промыты в долины
Пересохшие дикие рвы.

А взберешься и выйдешь: замаячат укропами

Дерева по пыльной степи.
Позабыта веками, позабыта потопами,
Ты, недвижная, сонная, спи!..

Мы по самым паучьим местам проходили,

Мы устали по зною кружить.
Побуревшие травы и солнце над пылью:
Вот земля, на которой – дожить.

По равнине уставленной деревьями тошными,

Я который уж день бреду.
И птицы не наши голосами истошными
Точно с радостью кличут беду.

Конец

Да над судьбою роковою

Звездные ночи горят.

А. Блок. «Роза и крест»

В древнее черное лоно,
Лоно судьбы роковой,
Звездный размах Ориона
Падает вниз головой

Берег родной и желанный,

Видишь, растаял в мечту.
Вот – Облака Магеллана
Вечно летят в пустоту.

«Путь твой грядущий – скитанье…»

Слушай, не всё ли равно,
Где и в каком океане
Судну тонуть суждено?..

Голоса (1961)

«Тонкие ветки, серебряный иней…»

Тонкие ветки, серебряный иней.
Свет неземной, заколдованный, синий.
Жемчуг, сапфиры и бледный опал
Светят в парче снеговых покрывал.

Полной луной зачарованы ивы.

Видно далеко-далеко с обрыва
Черные тени на синем снегу,
Празелень льда на речном берегу.

Добела кем-то в выси накаленная,

Выше и выше, в пространства бездонные,
В сизую глубь уплывает луна.
Слышно, как светом поет тишина.

«Был ветер пес. А осень-мясничиха…»

Был ветер пес. А осень-мясничиха
Дорезала и клены, и закат.
Подвыв, кидался ветер лихо
С полей наскоком в гиблый сад.

Свисали с сучьев красные лохмотья,

И сизым мясом блекли облака.
Сцедила кровь: конец работе.
А псу бы лужи долакать.

Листве догнить. Сметет тупая сила

Ее в промозглый, плесневый подвал.
Ушла. И лампу погасила.
А ветер сучья оглодал.

Память (1965)

«Заглянул к себе в подвал…»

Заглянул к себе в подвал, —
А оттуда – скверной сыростью…
Я давно их не топтал:
Вот, успели снова вырасти.

Беловаты, как грибы.

Я сравнил бы их с опенками.
Натянули туго лбы,
Заплелись ногами тонкими.

Притаились, пауки!

Не моргнут глаза их кроличьи…
Все как будто двойники,
Все Борисы Анатольичи.

Как попадают в бизбен