Восставшие из небытия. Антология писателей Ди-Пи и второй эмиграции.

Все ищут себе места:
Кто в несколько га плодородной земли,
Кто площадью в две – три комнаты,
Кто кресла международной конференции,
Кто в несколько строк большой газеты,
Что называется Славой;
Кто в пару сантиметров
Живого влюбленного сердца,
Кто – о, дерзкий! – переменчивого места
В бессмертии.
А я говорю вам,
Что нет на земле лучше
Места
Площадью моего тела
(Вам надо и того меньше)
На зеленой траве,
В тени придорожного дерева,
Или скамьи городского парка,
Что нет лучше для глаз
Места,
Чем свободное для всех небо,
Да еще теплая глубина глаз
Осчастливленной мною женщины.

Ночь на седьмое ноября

Безлюдных набережных бесконечность.
Тяжелая вода каналов. Листья,
Опавшие, плывут в ночи и в город
На них вплывает Осень незаметно.
И Летний Сад. Со стороны Фонтанки
На берег сходит и, шурша листвою,
Спешит меж статуй по дорожке к невской
Решетке ждать условленного часа…
Укрыв себя асфальтом и бетоном,
Спит Ленинград, спит Нарвская застава,
И Петербург туманный из Невы,
Развесив дымный полог над торцами,
Навстречу Осени вернувшейся выходит.
Их встречу ночь Октябрьская скрывает,
Лишь только волны на ухо ступеням
Гранитным шепчут что-то, только слезы
Дрожат у Сфинксов на глазах и строги,
Торжественны дворцовых окон лица.
А ночь – бесшумный церемониймейстер —
К параду улицы готовит – Невский
Уже очищен, фонарей шеренги
Построены, и в небе шпагой замер
Адмиралтейства шпиль…
Бьет башня полночь.
И до рассвета, скрытые туманом,
Два призрака задумчивые бродят,
Не спят столетние деревья парков,
Не спят дома – гвардейцы-ветераны,
И императоры чугунные снимают
Тихонько шляпы, и косятся кони…
Всю ночь, пока гудок не разревется
На Выборгской, не выдержав, и следом
Завоют порайонно на заводах
Тревожные сирены Ленинграда.