Восставшие из сортира

Специалист-практик по бархатным революциям занимается лишь тем, что направляет в спроектированное русло хаотическое движение миллионов молекул, разрушая правящий режим. Хаос и брожение уже есть. Вопрос в том, кто конвертирует этот потенциал в цепь осмысленных действий. Очень часто мне говорят, что в РФ никакие «цветные» технологии не проканают, потому что режим все душит на корню, а при необходимости готов на решительное мочилово. Вот именно в этой готовности к «мочилову» — его большая слабость. Как практик, могу уверенно заявить, что организовать аналог Кровавого воскресенья 1905 г. в Москве в тысячу раз проще, чем в какой-нибудь Бельгии. Думаю, не стоит объяснять, какой страшный удар по царизму нанесло это кровопролитие. Для того, чтобы осознать это, достаточно вспомнить, что в феврале 1917 г. никто не встал на защиту царя и никто ему не сочувствовал. В лучшем случае его отречение было воспринято с удивлением и равнодушием. Но в столице, где 12 лет назад солдаты сделали несколько залпов по мирной манифестации, в массах доминировало чувство радостной эйфории. То есть вывод таков: чем более тоталитарным становится государство, чем более жесток правящий режим — тем более оно уязвимо перед «бархатными» технологиями. РФ — очень уязвима, сколь бы истошно нашисты-мгеровцы на Селигере не орали хором «Нет оранжизму!».

* * *

Первый пример «бархатной» революции в том виде, в каком мы их знаем — это национал-социалистическая революция в Германии 1933 г. Как известно, в 1923 г. нацисты пытались учинить в Мюнхене вооруженный мятеж (так называемый «пивной путч»), надеясь спровоцировать общегерманское восстание. Однако нескольких залпов хватило, чтобы рассеять мятежников. Сидя в тюрьме, Гитлер кардинально пересматривает стратегию штурма власти. Отныне он становится сторонником законного прихода к политическому господству с соблюдением всех юридических формальностей. Но достигнуть этого можно, только сделав своими сторонниками большинство немцев, ибо только это позволит УДЕРЖАТЬ власть. Подчинить своему политическому влиянию народ — значит установить культурную гегемонию. Именно таким путем НСДАП и стала правящей (да к тому же и единственной) партией. Задачу облегчало то обстоятельство, что немецкая демократия предоставляла своим врагам ровно столько свобод, сколько было достаточно для уничтожения этой самой демократии.

Основной упор нацисты сделали не на прямое действие — наращивание вооруженной мощи и силовой захват власти, а на завоевание умов соотечественников, в первую очередь молодежи. «Вы говорите, что никогда не поддержите меня, — презрительно бросал Гитлер своим оппонентам из числа Веймарского истеблишмента, — но ваши дети уже со мной». Привлекал сторонников фюрер не столько с помощью прямых политических лозунгов, сколько опосредованно — через сеть спортивных клубов, ветеранских и военизированных организаций, литературные кружки, театральные и хоровые студии, профсоюзы и объединения по интересам (союз филателистов, автолюбителей, рыболовов и пр.). И успехи гитлеровцев в этом деле были обусловлены тем, что им удалось создать слой пассионарной, агрессивной национал-социалистической интеллигенции, проникшей на кафедры, церковные амвоны, театры, редакции газет, и т. д.

Причем, национал-социалистическая интеллигенция вовсе не была маргинальной по своему характеру, а включала в себя представителей интеллектуальной элиты. Много шума наделало в 1932 г. в Германии заявление группы из 91 профессоров с требованием объявить Гитлера рейхсканцлером. Громадное значение для утверждения революционной интеллигенции имеет авторитет науки. Доктрина научного расизма навязывалась обществу влиятельными учеными, а не пьяными штурмовиками, дубасящими в подворотне подвернувшегося под руку еврейского лавочника.