Восставшие из сортира

Из более тысячи возможных кандидатов Совет Стражей, этот сторожевой пес Исламской конституции, одобрил всего пять, в число которых попали: Моин, тогдашний Министр Культуры (кандидат от реформаторов); прежний президент Рафсанджани, столп режима; Каруби, тогдашний президент Исламского Парламента; Ахмадинежад, мэр Тегерана, неизвестный публике новичок на политической сцене; и пятый кандидат — «темная лошадка». Первый раунд завершился неожиданно: первое место с 6.5. миллионами голосов занял неизвестный прежде Ахмадинежад, обойдя всесильного Рафсанджани. Во втором раунде проголосовало 29 миллионов из 47; Ахмадинежад получил 17.5 миллионов голосов. Было очевидно, что голосование за Ахмадинежада означало прежде всего большое «нет» Рафсанджани, как фигуре, с самого начала олицетворявшей режим. Каждый раз, когда людям давали шанс высказаться, они использовали его, чтобы сказать «нет» режиму.

На этих выборах стал очевиден еще один важный аспект: роль Стражей Революции. Они использовали весь государственный аппарат с его пропагандистской машиной для продвижения Ахмадинежада. После полного поражения так называемой «реформы» в экономической и политической сферах, была принята новая стратегия. В сфере экономики — чистый либерализм, внутренняя политика — абсолютно репрессивна: исламский вариант «китайской модели».

Несколько лет назад в Тегеране был издан перевод известной книги Сэмюэля Хантингтона «Столкновение Цивилизаций и Передел Мирового Порядка». Издатель получил заказ на 1000 экземпляров, то есть, на половину тиража. Дистрибьютер вспоминает: «Мы заинтересовались, кто заказал столько книг. Ответ стал ясен, когда мы увидели, что за книгами прибыл военный грузовик, принадлежащий Корпусу Исламских Стражей Революции. Среди чиновников, получивших книгу, был Яхья Сафави; сегодня это главнокомандующий Стражей. Другой экземпляр отправился к Махмуду Ахмадинежаду, бывшему резервному офицеру Стражей, нынешнему президенту Исламской республики Иран».

В последние годы власть в стране теми или иными способами сконцентрировалась в руках Стражей. Прежний офицер Стражей Ибрагим Азгазадех, сам признается, что военно-политическая элита устроила «ползучий» переворот. Пока прежний президент Мохамед Хатами ездил по миру, пытаясь очаровать западную публику цитатами из Гоббса и Гегеля, Стражи строили внушительную низовую сеть по всему Ирану и в итоге создали две весьма влиятельные политические организации: «Усулагаран», то есть «фундаменталисты», и «Исаргаран», то есть «жертвующие собой», привлекая в них молодых офицеров, государственных служащих, предпринимателей и интеллигенцию.

В 2003 году сеть взяла под контроль Тегеранский муниципальный совет и назначила Ахмадинежада на пост мэра. Два года спустя он стал кандидатом в президенты от Стражей, победив прежнего президента Рафсанджани, одного из самых богатых людей на планете и представителя старой гвардии мулл, находящейся на пороге вымирания».

Как видим, тактика ползучего захвата культурной гегемонии — путем пропаганды идеологий, подрыва авторитета и институтов существующей системы, по словам Кауфмана, который почти дословно процитировал Грамши, с успехом применяется не только в странах Европы с их развитой системой гражданского общества, но и в азиатских деспотиях. Кстати, одна из самых ярких и успешных бархатных революций, которую провернуло ЦРУ — это свержение правительства Мосаддыка в Иране в 1953 г.

Данные технологии потому эффективны, что учитывают не только психологию отдельного человека, но и природу человеческого общества, как сложного социального организма. Ни в коем случае нельзя считать, что эти революционные технологии могут использоваться лишь революционными силами для своей победы над консерваторами — это лишь инструмент. С помощью автомата Калашникова можно как свергнуть правительство, так и подавить попытку свержения режима. Побеждает тот, кто будет более умело и решительно использовать оружие. То же самое и с оружием идеологическим, культурным. Известный афоризм «Винтовка рождает власть» вполне можно переиначить так: власть над сознанием рождает политическое господство.

А кто будет господствовать — вопрос открыт.