Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч

Жена Тамавео затаила дыхание и схватила его за руку. Она была не старше той женщины, которую сопровождала Крона. Дония когда-то сказала ему: «Легко догадаться, что случилось в той семье. Умерла хозяйка. И ради детей ее мужья решили не расставаться. Конечно, они могли бы найти себе зрелую женщину, но во всей округе у таких женщин уже были мужчины, и на их предложение могла согласиться только такая вот девушка.»

— Как это? — прошептала жена Тамавео.

Дония кивнула Джоссереку. «Не своди их с ума и не предлагай им отказаться от игры.» Он едва мог ее видеть. Она сидела напротив, их разделял костер. Рядом с ней сидела Крона. Вечером стало прохладнее, и проводница оделась в длинное серое платье и голубую накидку с капюшоном. Одежда делала ее еще более загадочной на фоне сидящих вокруг костра людей, одетых в шерсть и оленью кожу. Ужин заканчивался. Легкий ветерок донес запах мяса, похлебки и хлеба до диких собак, которые отозвались глухим рычанием. Одна за другой замерцали звезды, наконец на севере взошла Вега и встала на страже ночного неба.

Джоссерек слегка кивнул.

— Это не землепашцы и не пастухи, которые приходили сюда ради ваших земель, — сказал он. — Это не медлительная пехота и не неуклюжие драгуны, которых легко застать врасплох, отрезать от снабжения на сухих и пыльных равнинах Кхадрахада. Кулак и клыки этой армии — баромьянские всадники, такие же быстрые и выносливые, как ваши, так же приспособленные к жизни в пути, но лучше вооруженные, лучше… — он не мог найти подходящее слово, которое обозначало бы «дисциплинированные» и вынужден был заменить его, — подготовленные к совместным действиям, чем вы. Рагидьянская пехота займет несколько опорных пунктов, из которых баромьянские всадники будут охотиться за вами.

Дония говорила, что их не испугает сама мысль о нападении.

— Расскажите нам еще что-нибудь, — ровным голосом попросила Дераби. Она нагнулась и потрепала по щеке свою внучку.

Он рассказывал, а они слушали. Луна уже давно взошла. Вопросов было много, причем умных. Но все вопросы касались исключительно тактики. Как можно мечом сражаться против баромьянцев, вооруженных пиками и одетых в латы? Нельзя ли заманить противника в зыбучие пески, которых много по берегам мелководных рек? Стоит ли устраивать ловушки в траве, устанавливая замаскированные ножи, чтобы перерезать сухожилия коням? О стратегии не было и речи, как и о возможности поражения.

Под конец, когда люди начали зевать и понемногу расходиться по своим палаткам, Тамавео пригласил гостя из Киллимарейча к себе, в свою палатку. Дония и Крона исчезли в темноте, не дождавшись его. Джоссерек заметил, что этот мужчина, как старший муж, возглавил свою семью, что, казалось бы, входило в обязанности жены. Однако слово «возглавить» здесь не особенно подходило: в этом обществе ничто не могло управлять поведением человека, кроме его самого. Может быть, правильнее было сказать «взял инициативу в свои руки»? Несмотря на ночь, сожители Тамавео были довольны, что он пригласил к себе чужестранца, в то время как другие семьи выражали добродушное разочарование.

Когда они очутились в палатке при свете бронзового светильника тонкой работы, хозяин произнес с той непосредственностью, с какой жители Рогавики разговаривали между собой:

— Человек из Глиммерватер, ты делаешь нам много добра. Может мне, в свою очередь, подарить тебе вот это? — Он развязал на груди плащ из тяжелого шелка, вытканного на юге, отороченный мехом, как это было принято на севере.

— Зачем… да, вы очень добры, мне очень приятно, — поблагодарил Джоссерек. Ему никак не удавалось подобрать подходящие слова благодарности на местном наречии, и его благодарность прозвучала так, словно подарок не представлял ничего особенного, хотя он был искренне благодарен, да и плащ был великолепен.

— Чей этот белый смех? Я никогда не видел такой шкуры.

— Это горная кошка.

— Вот как? — Джоссереку доводилось видеть небольших диких кошек, которые явно были родственниками домашних, таких было полно в Киллимарейче. Но те имели грязно-бурую окраску, которая хорошо подходила для маскировки. — Это… — Черт! Он не знал, как сказать «альбинос».

— Конечно, зверя убили зимой, — с гордостью добавил Тамавео.

Наверное, выследить и добыть это животное было нелегким делом, поэтому его шкура так высоко ценилась.

Что-то мешало Джоссереку заснуть, и он долго размышлял над тем, что увидел. Он встречал кошек всюду, куда бы его не заносила судьба. Ученые выдвинули теорию, согласно которой люди до наступления ледника держали кошек дома и это было повсеместно. Кошки было попросту очень распространенными домашними животными. Но он не встречал кошек, которые меняли бы свою окраску в зависимости от времени года, как это делали горностаи или полярные зайцы.