Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч

— Боюсь, что фактов нет, одни эмоции. Радиосообщения между нами и Ичингом не проходили, стоял сплошной треск. Вы понимаете, они были бы счастливы, если бы узнали, что Рагид отступил на несколько пунктов — при условии, что это не означало бы для них войны. Поэтому все должно носить неофициальный характер. И все-таки нужны точные сведения, прежде чем нам разрешат предпринять что-нибудь серьезное. У нас появилось несколько агентов на берегу, в городе тайно собран передатчик, но это почти все.

Джоссерек кивнул.

— Я и не ожидал ничего большего. «И все-таки, я позволял себе надеяться ради Донии.» — Вероятно мне придется действовать своими средствами, а также помогать вашему штабу, бороться с нашим руководством дома и бог знает, что еще.

Феро слушал молча. В его глазах, глазах пантеры, явно не было понимания происходящего.

Дождь бушевал до тех пор, пока бурные потоки воды не смыли с улиц Арванета летнюю грязь и осеннюю опавшую листву и не смыли их в каналы. Через окно Казиру были видны опустевшие улицы Лэарса — все дома, притоны, трактиры были погружены в сумрак. Хэлл Клойстер едва виднелся над крышами. А эта комната была уютна, стены были обиты бархатом сливового цвета, ярко светили лампы, отражаясь в хрустале и серебре. В комнате пахло благовониями.

Вице-глава Братства Рэттлбоун откинулся в кресле, затянулся сигаретой с марихуаной, медленно выпустил дым через ноздри — его высохшее лицо сморщилось от удовольствия — и пробормотал:

— Да, вы совершили героическое путешествие. Но боюсь, что лично я не склонен к героизму. Умирать глупо — это удел молодых.

Джоссерек шевельнулся в своем кресле.

— Вы что же, хотите так все и оставить? Вас будут преследовать, пока имперские констебли не вырвут ваше Братство с корнем, пока не прикончат последнего из вас, — с досадой произнес он. — Выехав на дорогу в Ньюкип, я обратил внимание на пугала среди полей, я слышал, будто они сделаны из кожи пойманных убийц. По-моему такая смерть позорнее, чем от меча.

— Но неудачливые мятежники умрут еще менее элегантно, — заметил Казиру. — Наши мучения в Лэарсе еще терпимы. Оккупационные силы слишком рассредоточены и могут лишь изредка устраивать на нас облавы. Они редко ловят кого-нибудь путного. Самые крупные наши проблемы возникают от того, что Гильдии отказывают нам в покровительстве.

— Одно только это со временем вас задушит, — Джоссерек подался вперед. — Послушайте, я предлагаю вам союз с северянами и морскими народами, на который вы надеялись. Я не прошу, чтобы вы решились прямо сейчас. Вы явно не можете этого сделать. Честно говоря, моя сторона желает получить разумные гарантии успеха, прежде чем мы выступим. Я один из людей, которые ведут переговоры с разными слоями населения этого города. Мы должны договориться и скоординировать усилия, иначе глупо начинать восстание. Разве мы с вами не можем разобраться со всеми проблемами на месте? И потом, если перспективы покажутся вам многообещающими, разве вы не сможете и в будущем поддерживать эти контакты?

— Это потребует времени, — предупредил Казиру.

— Я знаю, — невесело ответил Джоссерек.

—^: Но… да, на таких условиях вы представляете для меня интерес, — Казиру поклонился. — Вы будете моим желанным гостем.

Эрсер эн-Гаван, Святейший Советник Мира, облаченный в традиционную серую одежду, восседал на мраморном троне, который был высечен так давно, что в спинке и на сидении протерлись дыры, и вертел в руках маленький глобус из дымчатого хрусталя, который всегда носил на груди. На глобусе была выгравирована карта, причем береговые линии и границы ледника сильно отличались от тех, что были изображены на современных картах. Убранство комнаты было строгим, занавеси опущены. Джоссерека привели сюда, предварительно завязав глаза. Он знал только, что находится где-то в Храме Короны.

— Знай, — прошелестел голос мудреца, — я принимаю тебя только потому, что сведения, которые ты сообщил мне через посредников, сулят неблагоприятное развитие событий. Возможно я заставлю тебя сказать больше, чем ты хочешь. Я вытяну из тебя все, что ты знаешь, прежде чем арестую и отправлю к имперским инквизиторам.

— Конечно, — ответил Джоссерек, не опуская лица. — А вы, сэр, понимаете, что я всего лишь связной, и те люди, от лица которых я говорю, не представляют правительство Киллимарейча? Агентурные данные доказывают, что… хм-м… вашим владениям грозит нарушение спокойствия. Возможны как вторжение извне, так и внутренний мятеж. Мы полагаем, что Ичинг не будет возражать, если мы предоставим наши лучшие службы, чтобы свести ущерб к минимуму. Но окончательное решение за вами.

— Признаюсь, мне непонятно, почему вы не передадите ваши данные Имперскому Совету.

— Мы сочли, Ваша Мудрость, что Совет Мудрейших даст нашим сообщениям наиболее правильную оценку и посоветует, как поступить дальше. Разве Совет не является составной частью имперского правления в Арванете?