Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч

Керасков подошел к выключателю. Флюрио погасло. Изображение огромного Юпитера, вращающегося среди своих лун, исчезло. Его место занял трикон главных звезд Империи. Возможно, гнев Кераскова требовал выхода хотя бы в таком ничтожной действии, как смена изображения. Силуэт его тучного тела вырисовывался на фоне сверкающего тумана.

— Бетельгейзе, — он ткнул пальцем в красную искорку — гигантское солнце, что царствовало на пограничных территориях между Земной и Марсейанской империями. Здесь нас издавна беспокоила угроза войны. Теперь — Альфа Круцис.

Он указал рукой на отрезок величиной почти в 100 градусов. Другая рука нажала на кнопку управления экраном, переместив изображение примерно на 70 градусов к югу. Остро вспыхнули гиганты типа В, что, находясь в противоположном конце от земных владений, были родственны одинокой Бете из Южного Креста. Вокруг них не было почти ничего, кроме черноты. Дело было не в том, что в этой части яркая россыпь звезд была бессильна. Дело было в том, что они находились там, где земные законы были бессильны, там, где царили дикость и варварство, которые должны были в ближайшем будущем получить космические корабли и водородные бомбы, и домом их была темнота.

Керасков обвел этот центр округлой линией.

— Здесь, — сказал он, — и вправду может разразиться война.

Фландри осмелился нарушить молчание, последовавшее за этими словами:

— Имеет ли адмирал в виду, что дикие расы готовят новое нападение? Но, сэр, я понимаю так, что их все время держат под контролем. После битвы… э… я забыл ее название, но разве битва…

— Сорок три года назад. — Плечи Кераскова поникли. — Эта вселенная слишком велика, — сказал он устало. — Ни один разум, ни одна раса не могут предусмотреть всего. И мы позволили вредному семени взойти, а всходам расти до тех пор, пока не стало слишком поздно. Ладно, — он выпрямился.

— Трудно было предусмотреть, какой вред Снелунд может нанести там — вред, куда больший, чем обычный конституционный кризис. Сектор весьма удаленный. Он не приносит особой экономической пользы и не особенно густо заселен; его лояльность и стабильность не более сомнительны, чем лояльность и стабильность остальных секторов. Там есть лишь две значимые вещи. Одна — ресурсы планеты Сатан. Но это — древнее владение герцогов Гермесских, и они вполне способны сами защитить свои интересы. Другая — позиция сектора как буфера между нами и варварами. Но оборона — дело адмирала флота; и такой адмирал у нас есть — великолепный для этой должности человек, Хьюг Мак-Кормак. Вы никогда о нем не слышали, но теперь получите все данные.

— Конечно, Снелунд неизбежно должен был жиреть. Ну, и что с того? Какой-то годовой процент, оторванный от прибылей Империи, не причинит ей особого ущерба. Он составит себе состояние, удовлетворяющее обычную алчность, и со временем удалится от дел, чтобы проводить свою жизнь в роскоши. Тем временем флот и гражданские службы должны вести свою обычную работу. И все счастливы. Подобная ситуация то и дело возникает и с успехом разрешается.

— Только на этот раз, — лениво протянул Фландри, — в дело забыли включить фактор педерастии.

Керасков выключил карту, включил флюрио и бросил на Фландри испытующий взгляд. Ответный взгляд был вежливым и по-уставному безразличным. Наконец адмирал произнес:

— Он отбыл три года назад. С тех пор оттуда непрерывно идут жалобы о вымогательстве и жестокости. Но ни один человек не видел эти отчеты в количестве, достаточном для того, чтобы возбудить дело. А если бы и видел, что бы он мог сделать? Из центра невозможно управлять окраиной. Империя настолько велика, что ей не поможет полицейский, пытающийся поддержать мир и внутри, и снаружи. Племена, страны, планеты, провинции… автономны в самом широком смысле этого слова. Ужас миллионов чувствующих существ, отстоящих на двести световых лет, никак не влияет на жизнь нескольких триллионов других… или сколько их там. Просто не может влиять. А у нас — слишком много насущных забот. Казалось бы, что, собственно, может сделать губернатор периферийного сектора, решившийся злоупотребить своей властью?

Фландри подумал и ему стало не по себе.

— В конце концов, сам Мак-Кормак послал протест на Землю, — продолжал Керасков. — Протест адмирала, кавалера двух Звезд, достиг своей цели. В Полицейском Управлении заговорили о созыве комиссии для расследования. Почти немедленно пришло известие от самого Снелунда. Ему пришлось арестовать Мак-Кормака за попытку совершить предательство. Ему, видите ли, пришлось это сделать и он назначил временного командующего. Суд должен был состояться на базе флота, и членами его должны были стать офицеры соответствующего ранга. Но из-за этого марсейанского кризиса… вы следите за моей мыслью?

— Очень внимательно, — пробормотал Фландри.

— Провинциальные восстания не такая уж редкость, — сказал Керасков. — Сегодня нам гораздо труднее избежать их, чем в прежние времена.

— Что вы хотите от меня, сэр?