Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч

Несмотря на сумерки, он заметил, что входная дверь разбита вдребезги.

Раздался чей-то крик, из дома высыпали люди. Из двух соседних зданий тоже. Сверкнули поднятые клинки.

— Оставайтесь на месте!

«Значит, когда они не нашли нас здесь, они устроили засаду», — мелькнуло в голове у Джоссерека. Раздался топот. Его запястье схватила твердая рука, перед глазами возникло лицо баромьянца.

Джоссерек резко высвободил руку и ударил коленом вверх. Солдат отпрянул, взвыл от боли и выронил меч. Подоспели другие. Джоссерек крутился и увертывался. Сталь свистела по тому месту, где он только что находился, но каждый раз он успевал отпрыгнуть в сторону.

— Берите их живыми, скоты! — орал кто-то на языке Гаамандура.

Мелькнула мысль: «Все это немного облегчает мне жизнь.» Он заметил Донию, прижавшуюся к стене. Она упустила свой шанс. Но эти кавалеристы были непривычны к грязной уличной драке врукопашную. Под рукой Джоссерека хрустнула чья-то кость, брызнула кровь. Ребром ладони он ударил кого-то по шее. Теперь он был свободен. Он убегал, его ноги были длиннее и проворнее, чем у преследователей, поэтому он быстро скрылся от них в тумане. Позади него низко гудел рог, скликая солдат к Фаунтин Серкас. Но было уже поздно.

«Так где же теперь укрыться шпиону, посланному морским народом?»

VI

— Да проклянут его Девять Дьяволов! Казиру исчез из своего дома, когда мои люди заняли его, — произнес Сидир скрипучим голосом.

— Может быть, у него есть подземный ход, известный только ему одному, — предположил Понсарио. — Говорят, что в лисьих норах один вход и один выход. А у этого лиса и того больше. Боюсь, что вашим псам теперь долго не удастся взять его след.

Сидир покосился на жирное плоское лицо купца. — Почему ты никогда раньше не говорил мне о Казиру? — требовательно спросил он.

Понсарио поерзал в кресле, сложил руки на животе и окинул взглядом Лунный зал. Утро освещало его, дымился ароматный кофе, в открытое окно проникал мягкий ветерок, слышался скрип повозок. Рыжий мужчина положил руку на кинжал.

— Главнокомандующий, у вас не меньше тысячи разных обязанностей, — сказал Понсарио. — Повинуясь вашему приказу, я, равно как и мои коллеги, информировал вас о тех Братствах, которые больше всего угрожали вашим намерениям, таких, как Братство Потрошителей с их академией убийц. Но это случалось редко, сэр, только когда мы сами получали хоть какую-нибудь информацию. Лэарс умеет хранить свои секреты, особенно с тех пор, как Гильдии начали от него отходить. Но неужели мы должны были беспокоить вас по каждому пустяку? — Его взгляд стал целеустремленным. — Я знаю, что ваш выдающийся коллега наложил вето на предложение полностью очистить это место от бандитов. Помимо того, что при этом пострадало бы много невинных людей, появилось бы немало новых проблем — большие перемены не свершаются за одну ночь. Я уверен, что Главнокомандующий с этим согласен.

Сидир улыбнулся. — Кроме того, вы, члены Гильдии, предпочитаете иметь туза в рукаве.

— Мм-м… Сэр, могу ли я почтительно напомнить вам, что Казиру занимался бизнесом, а значит принимал иностранных агентов, выявление и поимка которых наверняка доставили вам массу хлопот. Вы ведь поймали их?

— Одного. Женщину-северянку. Мужчина из Киллимарейча, который был с ней, сбежал.

— Они точно принадлежат к этим нациям, сэр?

— Да, об этом свидетельствуют захваченные жильцы дома. Мы их допросили. Этот парень из Киллимарейча утверждал, будто он беглый матрос, но Казиру проявлял к нему куда больше интереса, чем к простому матросу. Что касается женщины, то она, несомненно, шпионила здесь.

Понсарио цедил кофе, явно довольный тем, что разговор ушел в сторону и его больше не обвиняют.

— По-моему, сэр, Казиру всего лишь посредник. У него нет никаких особенных планов, он просто хочет урвать свой кусок. Вероятнее всего, он получал деньги и всякие подарки. На что здесь можно было рассчитывать? Житель Киллимарейча — одиночка. Его нужно было захватить, чтобы узнать, был ли у его хозяев какой-нибудь серьезный план. Северянку же нельзя даже агентом назвать.

— Почему?

— Как почему, сэр? — Понсарио вскинул брови. — Вы же знаете, что у них в стране никогда не было даже подобия какого-никакого правительства. Лишь несколько озабоченных матриархов, которые и матриархи-то только у себя дома, могли послать сюда кого-нибудь, чтобы навести о вас кое-какие справки. Это в лучшем случае. В Рогавики нет ни государства, ни племени, ни милиции, ни военных кадров, которые поддерживали бы боеспособность, совершая набеги и участвуя в междуусобицах. Говорят, что там практически нет законов, обычаев или повинностей, нет даже никакой возможности наказать непокорных.