Восточная война [СИ]

  Ардатов замолчал и в огромном зале, повисла напряженная тишина. Великий визирь лихорадочно перебирал в уме всевозможные варианты ответа, но властный вид Ардатова сильно давил на турка, заставляя волноваться все больше и больше. От этого, возникшая пауза затянулась до неприличия, пока сам султан не прервал её.

- Скажите, граф. Это все ваши условия для заключения мира, или у вас есть еще дополнительные требования или условия?

- Никаких дополнительных требований или условий для заключения мира у меня нет, ваше величество. Есть только одно дело, требующее своего скорейшего завершения, для успокоения обоих сторон – холодно учтиво молвил  Ардатов.

- Какое дело!? – спросил владыка правоверных и его, успокоившиеся было глазки, вновь тревожно заиграли. Было хорошо видно, что султан побаивается царского посланника. Желая усилить свое давление на правителя Порты, Ардатов встал во весь свой не малый рост и, глядя прямо в лицо султана, стал говорить.

- Не так давно великий визирь обещал достойную компенсацию крови пролитой моими солдатами в результате трагического недоразумения ваших слуг, ваше величество. Не скрою того факта, что после сражения мне стоило огромных усилий удержать своих солдат от погрома Стамбула. Потеряв многих близких, они требовали немедленного мщения за пролитую кровь. В тот день я остановил их от нападения на город именем своего государя. Однако вскоре, волнения среди солдат начались с новой силой и мне, удалось удержать их в повиновении, только прибегнув к слову Божьему. Сейчас, перед отъездом на переговоры мои войска спокойны, но я не могу поручиться, что жажда мщения вновь не овладеет их душами и я в третий раз, я вряд ли смогу удержать их от погрома городских кварталов.

  Говоря о возможных погромах, Ардатов бил наверняка. Кому как не турецкому султану среди других монархов мира было хорошо известно, об опасности солдатских бунтах. Сколько раз за всю истории Порты, янычары поднимали бунты против своего государя, некоторые из которых завершались свержением сюзерена. Владыка правоверных прекрасно знал сколь трудно, удержать в повиновении солдат, когда рядом с тобой находится огромная добыча, на обладание часть которой ты имеешь полное право. Так захватив Константинополь, янычары грабили несчастный город около недели. Основательно выпотрошив столицу Византии, они милостиво оставили  султану Мехмеду нетронутыми только императорский дворец и городские здания.

- Сколько денег вы хотите, господин граф – осевшим от волнения голосом спросил пришедший в себя визирь, но Михаил Павлович даже не удосужил его взгляда, продолжая смотреть в лицо султану.

- Боюсь, что дело тут заключается не в деньгах. Их вид и звон только распаляют человеческую душу и выводят из повиновения. В прошлый раз я остановил своих солдат словом Божьим и боюсь, что только им я смогу удержать их от свершения насилия над жителями Стамбула. Я могу твердо обещать, что мои солдаты не станут грабить город, если великий султан согласиться передать в распоряжение Русской патриархии храм святой Софии – промолви Ардатов, и вздох облегчения пролетел по залу. Так велико было в нем напряжение, умело поднятое им.

  Великий визирь хотел, что-то пикнуть, но мелькнувшее в его воображении картина Стамбула разграбляемого русскими солдатами заставила его уста умолкнуть. Каждый человек судит о действиях другого человека исключительно по себе. Приписывая русским солдатам ту форму поведения, которой были они, сами придерживались, османы попали в хитрую ловушку, умело расставленную Ардатовым.

- Это всё, ваше величество. Никаких других требований или пожеланий у русской стороны нет – твердо произнес Михаил Павлович, стараясь ковать железо, пока оно было горячо и податливо.

– Я отлично понимаю, что вашему величеству нужно обсудить все вновь возникшие нюансы по подписанию мирного договора и потому не смею торопить с ответом. Однако, ради нашего общего блага, я хотел бы как можно скорее получить ответы на все три моих вопроса и при этом одновременно. Я не намерен обсуждать их по одиночке.

  Сказав своё слово, Ардатов с достоинством склонил голову перед султаном и гордо покинул зал переговоров в сопровождении своего адъютанта, все это время стоявшего за его спиной. Напряженная тишина сопровождала уход русского переговорщика, и это было лучшей оценкой его деятельности.

  Десятки глаз с негодованием и яростью сверлили спины Ардатова и Ширинского пока они покидали зал приемов и спускались по лестнице, но никто из находившихся в нем людей, не посмел подать голоса, даже после того как за гяурами закрылась дверь. Столь необычных проводов послов, во дворце султана ещё не было.