Восточная война [СИ]

- Знаем мы, каково их недомогание. Боится великий визирь, что под горячую руку прикажу его вздернуть на суку за нарушение перемирия. Это ясно, но вот что за экивок с дарами? К чему бы это? – задумчиво произнес Ардатов.   

- Вот тут как раз все более или менее ясно, Михаил Павлович – усмехнулся Ширинский – информаторы майора Паподаки сообщили, что в Стамбуле все считают вас погибшим. По многочисленным рассказам беглецов, русского пашу Ардата, сначала застрелили, а затем иссекли саблями и искололи штыками. Вот визирь видимо и хочет проверить достоверность этих рассказов.

- Узнаю, тонкий восточный приём, вызнать главное с помощью мелочей. Хитры господа азиаты, ничего не скажешь, но и мы с тобой князь не лыком шиты. Давай-ка, закрутим свою интригу супротив ихней. Значит так. Ступай к туркам и скажи, что царский посол согласен приехать в Стамбул на переговоры, но настаивает, чтобы они проходили не как прежде в старом султанском дворце Топкапе, а в новом, Долмабахче. Что же касается даров визиря, то в виду моей большой занятости, я приказываю принять их тебе, моему адъютанту и доверенному лицу. Такова моя воля и другой не будет. А если будут артачиться, то пусть возвращаются с ними обратно в Стамбул – властно молвил Ардатов и хитро, подмигнув Ширинскому, добавил - Вот пусть теперь султанские советники поломают голову на сон грядущий, жив или нет Ардат паша. Авось к утру сговорчивее будут.

  Турки, как и предполагал граф, действительно провели неспокойную ночь и результатом их терзаний и томлений, стал великолепный арабский жеребец из султанских конюшен. В богато украшенной попоне и с дорогим седлом, он был присланный султаном утром следующего дня в стан русских войск, специально для графа Ардатова.

  Желая как можно дольше сохранить интригу вокруг столь животрепещущего для турков вопроса, Михаил Павлович вновь не стал принимать этот дар лично, приказав Алексею Ширинскому привести жеребца к своей палатке. Обескураженные столь таинственным поведением русского генерала, турки в тревожном ожидании топтались у линии передовых русских караулов, мучительно гадая жив Ардатов, или на переговоры поедет другой человек.

  Нервозность посланников султана возрастала с каждой минутой, но впереди у них был еще один сюрприз от графа Ардатова. Мало кто из турков обратил внимание на легкий шум со стороны русского лагеря. Для них стал полной неожиданностью тот момент, когда граф Ардатов в сопровождении двух казаков и адъютанта стрелой проскакал мимо них на присланном жеребце и галопом устремился в сторону Стамбула.

  Посланники султана слишком поздно пришли в себя и всей толпой торопливо бросились догонять быстро удаляющихся всадников. Большая и неповоротливая посольская процессия, смогла догнать русских лишь перед самым въездом в Стамбул, когда они стали придерживать разгоряченных бегом коней. Только здесь так мучивший турков вопрос были разрешен. Царский посланник был жив, и это не подлежало никакому сомнению.

  Многие, очень многие свидетели о смерти белого паши к концу этого дня лишились своих незадачливых голов в назидание другим. Ну а пока, подобно римскому триумфатору граф Ардатов величественно ехал по улицам турецкой столицы и вслед за ним тянулся гул толпы, сотканный из страха и почтения перед человеком сумевшим разминуться со смертью.

  Благодаря умелому искусству доктора Гюбента, рано утром прибывшего на «Громоносце» из Херсона, рана на голове графа была отлично скрыта от пытливых взглядов людской толпы пластырем и специально пошитой большой фуражкой. Множество глаз пыталось разглядеть на Ардатове хоть какие-либо следы раны от турецких сабель и штыков, согласно многочисленным свидетельствам исколовших предводителя русских воинов и к своему огромному изумлению ничего не находили. Это открытие порождало в сердцах простодушных османов суеверный ужас и скрытую панику, вскоре охватившую все турецкое население столицы.  

  Новый султанский дворец Долмабахче, был создан по желанию султана по образу и подобию дворцов европейских монархов. Нынешний правитель блистательной Порты стремился не отставать от своих «просвещенных» соседей не только в плане проведения государственных реформ, но и в канонах архитектуре. Старые залы Топкапа, в которых было пролито столько крови и погублено множество жизней, давили султана, постоянно напоминая ему о темных страницах османской монархии.

  Именно сюда, в светлое и тихое благолепие души правителя правоверных и прибыл для решения дальнейшей судьбы Стамбула грозный Ардат паша, вместе со шлейфом черного негатива страха и суеверия сопровождавшей его толпы.