Восточная война

Итогами переговоров стало то, что испанская сторона соглашалась передать России в бессрочную аренду за символическую плату в один рубль золотом вдвое большую территорию, чем Альфонсо предлагал изначально. Прежде всего это был остров Пуэрто-Рико, который привлек Николая Александровича как житница экваториальных культур. Потом – приличный кусок на Кубе в виде двухсот квадратных километров вокруг залива Гуантанамо. Там была очень удобная и стратегически важная точка для создания военно-морской базы. Остров Гран-Канария, также прекрасно подходящий для создания военно-морской базы. А заодно и логистического узла для торгово-транспортных операций. Остров Ибица из Балеарского архипелага, дававший возможность развернуть русскую военно-морскую базу в центре западного Средиземноморья. Остров Минданао из Филиппинского архипелага. База – да. Но Император в этом случае преследовал не столько военно-стратегические интересы, сколько экономические. Он ведь знал, насколько богат именно этот остров Филиппин. Остров Фернандо-По, дававший возможность организовать порт на западе экваториальной Африки. Ну и город Сада в провинции Ля-Корунья на территории самой Испании вместе с двадцатью квадратными километрами прилегающей территории. Лучше было бы забрать саму Ля-Корунью, но Альфонсо уперся. И так получалось, что Николай брал слишком много, да еще на условиях экстерриториальности.

Россия же, со своей стороны, обязалась выполнить запрошенные испанцами обязательства по поставкам вооружений и подготовки личного состава. А также переоборудовать две военно-морские базы по самому современному образцу: одну в Атлантике, другую в Средиземном море.

Эта готовность к сотрудничеству очень вдохновила обе стороны. И Николаю удалось, «не отходя от кассы», подтолкнуть испанцев к вхождению в Таможенный союз[84] на условиях удвоения количества поставляемых корветов и эсминцев. Не то чтобы это было сильно нужно экономически. Нет. Просто для престижа. Ведь еще одна европейская держава, кроме России, вступала в этот договор. Италия ведь отказалась. А могла бы… могла…

Испания, кстати, совершенно не ломалась в этом плане. Потому что Таможенный союз, по факту, создавал для России и Испании этакую систему «колоний общего пользования» в составе Персии, Абиссинии, Сиама, Гавайских островов, Филиппин, Кубы, Пуэрто-Рико и, в перспективе, Панамы, где пока еще шли важнейшие социально-политические преобразования. Конечно, слабая испанская промышленность не могла все это обслужить, обеспечивая промышленными товарами, как и русская. Но все равно – перспективы от такого сотрудничества выглядели головокружительными. Настолько, что Альфонсо даже поднял вопрос о династическом браке. Однако, увы, никаких подходящих вариантов не имелось. У самого Альфонсо еще не было ни супруги, ни детей. А у Николая среди незамужних кровных родственниц подходящего возраста имелась только Цецилия Мекленбург-Шверинская, приходившаяся внучкой канцлеру Российской империи Великому князю Михаилу Николаевичу. Но она была подданной Германской империи. Красивая, умная, эффектная, любящая море. Но… Все с ней было непросто. В общем Николай Александрович решил подумать над тем, как можно устроить этот вопрос…

После разгрома в 1889 году Великокняжеской оппозиции у Императора внезапно стало очень пусто у престола. Слишком много родственников отправили «копать каналы» или в монастырь. По сути – из ветви Александра II выжили и сохранили свой статус только он сам, его брат Михаил и сестра Ксения. Ну и кое-кто из женских линий, давно уже вошедших в чужие рода. И все. Дальше уже шли дети от других сыновей и дочерей Николая I или совсем уж далекая родня – потомки побочных линий Павла Петровича.

Чтобы не возникло ненужных инсинуаций, Николай Александрович кардинально переделал Имперский закон об Августейшей фамилии и престолонаследии. Была составлена «Великая сотня» – своеобразная публичная ведомость, по которой было указано, кто за кем имеет право наследовать престол. Ею мог править только сам Император, и более никто. Любой, кто пожелает отречься, имел на это право только для себя, и более ни для кого. Сотня, кстати, не была обязана быть полной. Сколько есть. В частности, Павловичей Николай Александрович в нее включать не стал. Да потомков Николая I не всех, реализуя свое абсолютное право на это. В законе было явно указано, что понижение человека в позиции по списку или полное из него исключение могло быть следствием утери монаршего доверия, слабости умственной или физической, потери связи с империей и прочие факторы, делавшие кандидата непригодным для наследования.