Восточное влияние на средневековую повествовательную литературу Запада

– В мою пользу свидетельствует сундук, находящийся у меня.

И засмеялся царь и сказал:

– Это, возможно, по причине твоей красоты.

И послал он повозку, и был положен на нее сундук и привезен (и поставлен) перед царем. И встала она и ударила рукою своею по сундуку и сказала:

– Я даю клятву перед Богом: или ты заговоришь согласно с истиной и засвидетельствуешь то, что ты слышал, или же я сожгу тебя в огне.

И вот раздались три голоса изнутри сундука, которые засвидетельствовали, что подвижник признал, что у него есть тысяча динаров, принадлежащих Джемиле. И был царь поражен этим, и Джемила сказала:

– Я не нашла во всем государстве людей честнее и справедливее этих трех и поэтому взяла их в свидетели против моего должника.

Потом она открыла сундук и выпустила тех трех человек, и расспросил ее царь об ее обстоятельствах, и она рассказала ему и получила должное ей от подвижника.

Ал-Хаджадж сказал:

– Какая она молодец и как хорошо то, что она придумала для получения должного ей».

Познакомив вас с теми восточными редакциями, которые я считал существенно важными для установления преемственных переходов, я считал бы небесполезным для характеристики тех разновидных форм переделки, какие может испытывать рассказ, и для лучшего понимания приемов, какие употребляют авторы для своих переделок, познакомить вас еще с тремя версиями, особенно потому, что в них и основная мотивировка несколько иная. Совпадение это, вероятнее всего, случайное и ни на какую специальную связь между древнефранцузским и новоиндийским рассказом указывать не может.

В одной из более, по-видимому, новых арабских редакций известной вам «Книги о семи мудрецах» встречается наш рассказ в новой форме – здесь женщина легкомысленная и играет с ухаживателями, чтобы спасти любовника. Как ни отлична эта отправная точка, все же рассказ, как вы увидите, в общем, очень близок и к фабло по общей схеме.

«Одна женщина была замужем за человеком, который постоянно путешествовал. Однажды он отсутствовал очень долго, и жена его влюбилась в одного юношу и вступила с ним в связь. Как-то раз юноша с кем-то поссорился, на него пожаловались, и он был заключен в тюрьму по приказу начальника полиции. Тогда женщина, узнав об этом, нарядилась и отправилась с прошением к начальнику полиции, говоря, что заключенный – брат ее и обвинен по ложному доносу; она просит отпустить его, так как он дает ей средства к существованию и без него она погибнет. Начальник полиции согласился исполнить ее просьбу только при условии получить право посетить ее. Она для виду согласилась, но отказалась идти к нему в дом, а пригласила его к себе. Затем она по очереди пошла с тою же просьбою к кадию, к визирю и к царю и всюду встретила тот же прием и сама поступила одинаково, назначив всем свидания. Затем она пошла к столяру и велела ему сделать шкаф с четырьмя отделениями на замках. Столяр спросил за шкаф четыре динара, но прибавил, что если она пригласит его к себе, то он сделает шкаф даром. Она опять для виду согласилась и велела сделать шкаф с пятью отделениями на замках. Шкаф был готов и отнесен к ней в дом. Тем временем она отдала выкрасить четыре платья в разные цвета и приготовила всевозможные угощения.

Когда пришел назначенный день свидания, она разоделась и стала ждать гостей; первым пришел кадий. Они стали беседовать, но вскоре он начал решительно приставать к ней, тогда она предложила ему надеть желтое платье и платок на голову, что он и сделай. Не успел кадий переодеться, как раздался стук в дверь, и на вопрос кадия женщина сказала, что стучится ее муж. Кадий испугался, но она его успокоила и спрятала в отделение шкафа, заперев на замок. Явился начальник полиции (вали). С ним было то же, что и с кадием, но женщина еще заставила его написать записку, чтобы отпустили немедленно ее любовника; тут постучали, и вали, одетый в красное платье, был спрятан во второе отделение шкафа. Затем один вслед за другим пришли визир и царь, и с ними было поступлено так же, как с кадием и валием. Когда царь был запрятан в шкаф, явился столяр. Женщина стала бранить его, говоря, что верхнее отделение шкафа слишком узко, и велела ему полезть самому и посмотреть. Когда он исполнил это, она заперла за ним дверцу на замок. Немедленно затем она пошла за своим любовником с письмом начальника полиции; юношу выпустили, и оба они бежали из города, забрав с собою свое имущество.

Тем временем сидящим в шкафу пришлось провести в нем три дня, причем по разговору они узнали друг друга. Соседи, видя, что дом заперт и ничего в нем не слышно, вошли. Тогда сидящие в шкафу стали громко жаловаться на свое положение, но это чуть не погубило их, так как народ решил, что в шкафу духи, и собрался их сжечь. К счастью, кадий произнес стихи Корана и его узнали, после чего выпустили всех, грязных и почти раздетых, надсмеявшись над ними вдоволь».

Значительно более, но и то в развязке, разнится другой рассказ из «1001 ночи». Мы не видим грубости фабло, все происходит здесь в тоне шутки изящной и легкой.