Восточнославянская этнография

Вообще приготовление свадебного хлеба сопряжено с многочисленными песнями и обрядами глубокой старины, песнями и обрядами, свидетельствующими, что в коровае «ukrywa sie wielka tajemnica społeczno-religijna ludow slawianskich» [великая общественно-религиозная тайна славянских народов. — Ред.] (251, I, c. 167).

Употребление свадебного хлеба чрезвычайно разнообразно. Оно входит во все акты свадебной драмы, и некоторые из них получили даже название от хлеба, например «хлебины», «коровай». В Великой, Малой и Белой России, Сербии, Черногории, Польше, Чехии отправляются сватать с хлебом в руках. Хлеб во время сватовства имеет важное значение, и по тому, примут ли его родители невесты или нет, судят об их согласии на брак. В Великой, Малой и Белой России, в Чехии и Болгарии существует обыкновение с хлебом в руках приглашать гостей на свадьбу (71, с. 2; 251, I, с. 175; 187, 2, с. 167, 289; 148, с. 170; 120, с. 130; 239, 2, с. 75, 84; 28, с. 31). Накануне дня венчания, когда обыкновенно бывает девичник, в Полтавской губ. пекут коровай, в Костромской губ. — опекуши (толстые блины на дрожжах) и большой пряник. В Курской и Пермской губерниях накануне свадьбы гостей и невесту потчуют блинами. В Галиции и Славонии перед свадьбой плетут венки и приготовляют хлеб, в Галиции — балец, в Славонии — калач. Хлебом благословляют молодых, иногда даже хлопают по темени, или обводят вокруг их голов, или кладут на голову, или разламывают над головой. После свадьбы или, точнее, венчания в Малороссии молодая смотрит через хлеб, имеющий вид бублика, т. е. с отверстием в середине, на молодого или на восток (66, с. 352; 170, 4, с. 145; 40, 3, с. 369; 236, с. 47; 6, 2, с. 246; 96, с. 498). Коровай несли впереди свадебного поезда, на что находится указание уже у Котошихина (90, с. 126), или обносят его вокруг поезда, кладут в церкви во время венчания. У русских, сербов, поляков молодым за пазуху кладут хлеб.

Во многих местах России, Сербии, Болгарии, Чехии и Славонии молодая входит в дом новобрачного с хлебами в обеих руках, и свекровь встречает ее с хлебом в руках. В Курской губ. свекровь открывает закрытое лицо молодой пирогом, у лемков подводит ее к печке, в которой лежит хлеб. Коровай кладут поверх сундука с приданым молодой или в самый сундук. На царских и княжеских свадьбах XVI и XVII столетий постель для молодых стлали на ржаных снопах; около постели ставили кадь или несколько бочонков, наполненных пшеницею, ячменем и овсом; по углам опочивальни клали хлебы. И в настоящее время в Орловской губ. молодым стелят постель на ржаных снопах; в Галиции свашки входят в опочивальню к молодым с миской пшеницы. В Украине отец молодого после свадьбы подает сыну и невесте на конце ножа кусочек хлеба, намазанный медом. В России и в Чехии мать невесты присылает молодым после свадьбы большой хлеб. Послесвадебное потчевание блинами распространено во многих местах Великороссии (234, 2, с. 258; 265, с. 142; 120, с. 135; 254, с. 179; 28, с. 27; 244, с. 60; 160, дополн. с. 130; 149, 1, с. 229; 187, 2, с. 183, 287).

Подводя, так сказать, итог свадебному хлебу не со стороны его религиозно-мифического и юридического значения, о чем еще будет речь впереди, а со стороны его наименований и внешнего вида, нужно сказать, что, во-первых, свадебный хлеб во всех славянских странах называется короваем, причем свадебные хлебы с другим названием или, что весьма редко, составляют местную его замену, каков болгарский мединик, или возникли в позднее время с упадком архаичности, с забвением самого коровая, каковы великорусские ставленники, челпаны, курники. Малорусский дывень первоначально, вероятно, сливался с короваем, служил лишь его эпитетом (дивный коровай), и впоследствии лишь эпитет получил самостоятельное значение как наименование особого хлеба, приготовляемого вдобавок к короваю; во-вторых, отличительной особенностью свадебного хлеба служат величина его, круглая форма, часто отверстие в середине, в каком виде коровай называется калачом или дывнем, и, наконец, наружные украшения из теста или бумаги, имеющие символическое значение.

Теория Спенсера, что религиозные обряды возникли из погребальных (175, 1), оказывается несостоятельной в приложении к миру славянскому, по крайней мере, не находит подтверждения в обрядовом употреблении хлеба. В то время как культ солнца оставил следы в громадном числе хлебных песен и обрядов, культ усопших еле-еле отразился в обрядовом употреблении хлеба. Если судить по хлебным обрядам, то культ мертвых в славянской религии, миросозерцании и быте занимал весьма скромное место. В языческой славянской древности за погребальным обрядом следовала «страва» — поминальный обрядовый пир и попойка; она совершалась на могиле или поблизости ее; подобный ныне обряд имеет место в доме усопшего; но болгаре до сих пор справляют его возле могилы; у пинчуков некоторые из дому возвращаются на могилы и там доканчивают задушную трапезу. Содержание обряда отчасти видно из современных суеверных поминок; в него входили поминанье усопшего питьем и едой.