Восточные постели

— Стало быть, мистер Виктор, — заключил Кастард, — помощник как-его-там бен как-то-его-там. Садитесь, Виктор, не перетруждайте ногу. В футбол босиком играли, или что? Я никогда футбол не любил. Принесу пива из холодильника. — Он пошел, быстро преодолев примерно полмили до кухни, прокричал тамильское имя, отдал тамильские распоряжения. Прошел полмили обратно и объяснил: — Попросил Тамби приносить по большой бутылке каждые двадцать минут. Годится? Избавит от труда ходить на кухню, кричать. Чертовски большой дом. — Сел, водрузил одну большую коленку на другую и добродушно взглянул на Краббе. — Музыка, — сказал он. — Любите музыку? — Краббе сказал, что любит. Пришел бой-тамил с пивом. — Смотрите, — с гордостью пригласил Кастард. — Парень все делать умеет. — Отдал тамилу приказы, и бой, гибкий, черный, с лукавым видом, схватил первую попавшуюся стопку толстых мутных пластинок (старого типа, на семьдесят восемь оборотов в минуту) и понес к радиоприемнику с проигрывателем. Поставил всю стопку на опорный диск, умело включил аппарат: первая пластинка легла на шпиндель под иглу, и сквозь громкий скрежет стала возникать начальная тема Девятой симфонии Бетховена. — Мне вот так наугад нравится, — сказал Кастард. — Никогда не знаешь, что услышишь. Потом, может, немножко Шуберта, Брамса или гебридские народные песни. Вкусы у меня католические. Католические с маленькой «к», конечно. Семья моя всегда принадлежала к англиканской церкви. В XVIII веке был архиепископ Джордж Кастард. Слыхали, наверно.

Краббе уселся как можно удобнее со своим пивом.

«Вот, опять, — думал он. — Выпивка и реминисценции. Правильно говорят, что мы тут чересчур много пьем. И слишком много над собой хнычем. „Слыхали когда-нибудь, как я сюда попал? Правда, история весьма интересная. Еще выпейте, а я вам расскажу“. Все жалеем себя за то, что не слишком большие начальники, не художники, не счастливо женатые мужчины в умеренном цивилизованном климате». Краббе отметил, что боль в ноге проходит, а за ней следует онемение, будто ноги тут на самом деле не было.

— Над фамилией кое-кто потешается, — продолжал Кастард. — Невежды. А в школе я не очень страдал, потому что почти все ребята слыхали про последний бой Кастера [28]. Хотя не думаю, будто он имел хоть какое-то отношение к нашей семье. По-моему, две эти фамилии разного происхождения. Знаете, «кастард» значит «яблоко» [29].

Через миг после начала первой бетховенской темы пластинка автоматически сменилась отрывком из музыки Парри к коронации короля Георга VI «Я был рад, когда меня призвали». Кастард удовлетворенно заметил:

— Просто никогда не знаешь, что услышишь. — Краббе обрадовался этим его словам, смене темы, так как, расслабившись, чуть не сказал, что и его собственная фамилия означает сорт яблок [30]. — Берите сигарету, Виктор, — предложил Кастард. На столе было полно полупустых жестянок из-под «Кэпстена», и Краббе угостился. Снова потеряв контроль над собой, согретый звучанием своего имени, автоматически поблагодарил:

— Спасибо, Джордж. — И вспыхнул.

— Забавно, — заметил Кастард. — Вы к людям привыкли по имени обращаться. Мне никогда и в голову бы не пришло. Всегда было трудно назвать человека по имени, кроме своих братьев, конечно. Наверно, все дело в школьном воспитании. — Он подозрительно взглянул на Краббе. — Вы в какой школе учились, если разрешите спросить?

— Вы ее не знаете, — ответил Краббе. — Довольно неизвестная грамматическая школа на севере Англии.

— Университет кончали?

— О да. — И назвал свой университет из красного кирпича.

— А я Оксфорд, — сообщил Кастард. — Был первым по гуманитарным наукам. Не подумали бы, на меня глядя, да? Может, вам интересно, как я вообще сюда попал. Правда, история весьма интересная. Слушайте, — энергично добавил он, — двадцать минут почти прошли, а вы пиво еще не прикончили. Этот самый мой бой — ходячие часы. — И прищурился на свои часы. — Еще минута. Время. — И точно, неслышно возник тамил с другой большой бутылкой. Триумфально закончился гимн Парри. Глухо упала другая пластинка, и сладко поплыли наполовину погребенные под посторонним шумом звуки квинтета «Форель» Шуберта. — Надо бы нам ставки сделать, — предложил Кастард. — Ставлю пять долларов, что дальше будет еще Бетховен.

— Я не могу спорить, — отказался Краббе. — Просто не знаю, какие у вас есть пластинки.

— Я и сам не знаю, — весело признался Кастард. — Это-то и забавно. Кое-какие пластинки вон там на полу годами не видел. Когда упаковывались, уезжая из Негри-Дуабелас, бой нашел целые пачки под лестницей, где я держал рождественские украшения. Когда хотите съесть ленч?

— В любое удобное для вас время, — ответил Краббе.

— Так я и думал. У меня ленч обычно около четырех. Обед в любое время после полуночи. Кроме тех случаев, когда у меня дамы в гостях. Можете к обеду остаться.

— Я, собственно, должен пойти повидаться с той женщиной, — сказал Краббе. — А потом вернусь.